Капитан Барнакл «Билли-Боб» Блисс стоял на капитанском мостике своего корабля «Морская Свинья» и чувствовал себя ужасно непиратски. Ветер был попутный, волны ласково лизали борта, а на горизонте не было ни единого вражеского паруса. Одним словом, скучища.
«Эх, – вздохнул Билли-Боб, с тоской глядя на свою деревянную ногу, которая сегодня с утра натерла ему культю. – Не хватает чего-то… пиратского. Настоящего!»
И тут его осенило. Он хлопнул себя по лбу так, что с его широкополой шляпы свалился засохший морской ёж.
«Попугай! – провозгласил он, обращаясь к экипажу, который в это время мирно играл в кости. – Всем настоящим пиратам положен говорящий попугай! Он будет сидеть у меня на плече и говорить… э-э-э… «Пиастры!» Да!»
Экипаж встретил эту идею с энтузиазмом. Любое событие, нарушавшее монотонность плавания, было желанным.
Боцман «Глот Воды Вилли», чьи седые бакенбарды напоминали заросшее водорослями днище корабля, хмыкнул:
«Капитан, а он точно говорить будет? А то мы в прошлый раз вам обезьянку ловили, так она вместо того, чтобы золото искать, по такелажу скакала и в трюм бананы швыряла».
«На этот раз всё будет иначе! – уверенно заявил Билли-Боб. – Ищите самую яркую, самую наглую птицу! Чтобы дух пиратский из неё так и прет!»
Через три дня поисков на ближайшем тропическом острове юнга, прозванный Вжик за умение проворно лазить по мачтам, принес огромную железную клету, накрытую тряпкой. Из клетки доносилось злобное шипение.
«Ну, показывайте!» – с нетерпением скомандовал капитан.
Вжик сдернул тряпку. В клетке, на жердочке, сидел огромный красно-синий попугай. Он был не просто ярким, он был вызывающим. Он смерил капитана взглядом, полным такого немого презрения, что у того даже деревянная нога зачесалась.
«Поприветствуй капитана, птичка!» – просипел Вжик, тыча в клетку палкой.
Попугай медленно повернул голову, скрипуче щёлкнул клювом и изрёк своим первым словом:
«Дурак».
Экипаж замер в шоке. Капитан Блисс покраснел от обиды.
«Ну, это он, наверное, тебя, – неуверенно сказал он Вжику. – Выпускай его. Иди ко мне, красавец!»
Попугая выпустили. Он, не спеша, облетел палубу, презрительно осмотрел играющих в кости пиратов, пренебрежительно ковырнул клювом потрёпанный штурвал и, наконец, уселся на плечо к капитану. Не на то, которое ближе к лицу, а на дальнее, демонстративно повернувшись к Билли-Бобу спиной.
«Ну, скажи что-нибудь пиратское! – умоляюще прошептал капитан. – Ну, хоть «Пиастры!»
Попугай, которого экипаж уже мысленно окрестил Капитаном Джеком, повернул голову на 180 градусов и ясно и чётко произнес:
