Цзоянь, дворец Императора
В чёрном ханьфу с кровавыми лентами ранним осенним утром в крытую колоннаду из покоев всемилостивейшего Императора Хэй Цзы Шаокана вышел верховный инквизитор, Чёрный Феникс Цзояня Хэй Даожэнь. Промозглый мелкий дождь, казалось, вмиг вымочил одежды, невзирая на крышу. И такая же сырость была у Хэй Даожэня на душе. Дядюшка Шао, как он именовал Императора в своих мыслях, но никогда — вслух, благоволил ему, вопреки пересудам придворных. Но порой забота эта становилась навязчивой и чрезмерной, например, как сегодня.
— Хэй Инь, — отослав всех вельмож, обратился к нему государь по личному имени, — моё сердце разрывается, когда я вижу, что столь одарённый заклинатель, как ты, до сих пор не отдал никому своё сердце, не подарил нашей семье наследников. Одиночество — юдоль печали.
— Одиночество — лучший щит от шантажа и вероломства, — резонно возразил Хэй Даожэнь, но Император и слушать не захотел.
— Когда ты один, тебе не за что сражаться, — веско перебил он, — и напротив, забота о других, делает сильнее и осторожнее.
Верховному ли инквизитору не уметь слышать слова, которые не прозвучали? Августейший дядюшка уже нашёл ему подходящую невесту, брак с которой непременно принесёт бесчисленные политические выгоды. И сколько бы он ни спорил, все доводы растворятся в пустоте.
Так оно и вышло.
Облокотившись плечом на ближайшую колонну, Хэй Даожэнь тоскливо уставился на серое небо. Конечно, Мин Циань, дочь одного из министров, связанных с императорской семьей дальним родством, на весь Цзоянь славилась своей красотой и добродетелями, но впускать в свой дом и спальню почти незнакомую женщину — мимолётные взгляды на дворцовых торжествах не в счёт — на правах жены и хозяйки ужасно не хотелось. И пусть Хэй Даожэнь приказал бы отрезать язык любому посмевшему пошутить, будто Чёрный Феникс Цзояня верит в сказки о любви, что-то в нём противилось подобному союзу. Неприятие лишних хлопот и лишней уязвимости за спиной? Пожалуй.
— Мастер Хэй…
Носильщик, что на свою беду оказался поблизости, вздрогнул и выронил корзину с шёлковыми тканями, после чего рьяно рухнул на пол исправлять свою оплошность. Хэй Даожэнь даже головы не повернул — он находил привычку Мо Юаня появляться ниоткуда безмерно раздражающей, но ради прочих талантов помощника закрывал на неё глаза.
— Что случилось?
— Очередного пророка демонического культа поймали, мастер Хэй, — сообщил Мо Юань, поклонившись. — Желаете взглянуть?
— Иногда мне кажется, — соизволил пошутить Хэй Даожэнь, — что в демоническом культе вовсе нет ни послушников, ни учеников, ни адептов. Одни лишь мастера, пророки и основатели.
