Туман стелился над деревней, как дыхание спящего зверя. Эйра сидела на пороге хижины, прижимая к груди корзину с россыпью трав: золотистый зверобой, горькая полынь, нежные лепестки луговой душицы. Утро ещё не проснулось, и тишина казалась живой – лишь где-то вдали скрипел сверчок да шуршали листья под ветром. Её пальцы, испачканные землёй, теребили стебель ромашки. Она любила эти минуты перед рассветом, когда мир принадлежал только ей.
– Эйра, не сиди на холоде, простынешь, – голос бабушки Миры донёсся изнутри, хриплый, но тёплый, как старое одеяло. Старуха появилась в дверях, опираясь на кривую трость. Её глаза, выцветшие от времени, всё ещё видели больше, чем говорили.
– Я скоро, – отозвалась Эйра, улыбнувшись уголком губ. – Лес зовёт. Сегодня там что-то странное.
Мира нахмурилась, но промолчала. Она всегда знала, когда внучка чувствует больше, чем может объяснить. Эйра унаследовала это от матери – чутьё, тонкое, как паутина, что дрожит от малейшего ветра. Мать ушла, когда Эйра была совсем мала, оставив лишь шёпот легенд да старую песню, которую Мира напевала перед сном: "Семь ключей, семь путей, семь теней у дверей…"
Эйра поднялась, отряхнув подол длинной юбки, и шагнула к лесу. Тропинка вилась меж сосен, уводя к старому дубу – великану, чьи корни, будто пальцы, вцепились в землю. Она часто приходила сюда, собирая травы или просто слушая шорох листвы. Но сегодня дуб выглядел иначе. Его кора блестела, словно покрытая росой, а воздух вокруг гудел, как натянутая струна.
Она присела у корней, разглядывая мох. И тут её пальцы наткнулись на что-то твёрдое. Эйра разгребла землю и замерла: в ладони лежал медальон – круглый, размером с голубиное яйцо, с вырезанным символом, похожим на ключ. Он светился мягким зеленоватым светом, тёплым, как дыхание весны. Сердце Эйры заколотилось. Она знала каждый уголок этого леса, но такого не видела никогда.
– Что ты такое? – прошептала она, поднося находку к глазам. Свет медальона мигнул, будто ответил.
Вечером, сидя у очага, Эйра не могла отвести взгляд от артефакта. Мира, месившая тесто для лепёшек, бросала на неё тревожные взгляды.
– Откуда это? – наконец спросила старуха, вытирая руки о фартук.
– Из-под дуба, – Эйра пожала плечами, стараясь казаться спокойной. – Сама не знаю, как оно там оказалось.
Мира подошла ближе, прищурившись. Её пальцы дрогнули, когда она коснулась медальона.
– Это не просто безделушка, девочка. Такие вещи находят тех, кто им нужен. Или тех, кто нужен им.
Эйра хотела спросить больше, но слова застряли в горле. Ночью она заснула с медальоном в руке, и ей приснился голос – низкий, глубокий, как гул земли: "Иди. Они ждут". Она проснулась в холодном поту, а медальон лежал на груди, пульсируя, как живое сердце. Лес за окном шептал её имя.
