Голливудский шаблон.
– Холодно, сука… – угрюмо пробурчал Тони, и щелчком отправил дымящийся бычок в лужу.
Вдали доносились раскаты грома, и звучали они не менее хмуро чем Тони. Где-то на юге, темные улицы заливало тяжелым дождем.
– Ты же вроде бросил.
– Это всё Мэлани, ты же знаешь…
– Угу. – Я сделал вид, что знаю.
Полицейские сирены мерцали на темной, богом забытой улице, всполохами озаряя мрачное и невыспавшееся лицо младшего детектива и отражаясь на его новом кожаном плаще. Дух нуара во плоти.
– Моралеза тоже вызвали, – сказал он, лениво прокручивая пальцем сообщения на телефоне, – двойное убийство. Глава семейства порезал жену и двоих детей на куски.
– У меня впечатление, что Моралезу повезло больше чем нам.
– Почему?
– Потому что, у него бытовуха.
Журналистская швали ещё не было, они, видимо, больше заинтересовавшись спятившим папашей, и мы были на улице одни. Утро проходит гораздо лучше с хлопьями в молоке и трупами детей в новостях, это известно каждому.
Мы зашли в здание, вокруг которого было построено оцепление.
– Четвертый. – Ответил Тони на мой немой вопрос.
Дом был старой, обветшалой развалиной, в коих обычно собирается всякий сброд, начиная от мелких торгашей разбавленным коксом и заканчивая бомжами и нелегалами всех видов и мастей. Дух этого строения давно покинул тело, и остались лишь копошащиеся глисты, выедающие бренные останки. Как и подобает такому месту, под подошвами хрустели осколки стекла, сквозняк гулял по пустым проемам и воняло ссаньем. Отличное место для меня, чтобы встретить утро пятницы.
Пятницы, мать его!
Всё началось так, как обычно начинаются подобные истории, до жути банально, – с ночного звонка. Сообщение о том, что мне срочно нужно покинуть теплую постель и сломя голову нестись на место очередного ужасного преступления. Похмельный туман застилал мои глаза, промозглый и холодный, как поцелуй мертвеца, меня ждал на улице одинокий февраль.
Правду говорят, что преступники страшные люди. Ничего святого у них нет. Мои планы на выходные сейчас лежали привязанные к рельсам работы, с тоской наблюдая за приближающимся огоньком несущегося поезда. И чем выше я поднимался, тем быстрее приближался этот железный и толстый облом. А ведь Джесси очень хотела выбраться за город в воскресенье, пожарить какие-то сосиски на природе, как нормальные люди. Ну, вот какой скотиной нужно быть, что бы организовать ритуальное убийство вечером в четверг?! Сложно было подождать до понедельника?
Гадство.
Моё нытье имело за собой основания, – я очень не хотел подниматься наверх. Чувство необъяснимой тревоги не давало мне покоя. Оно заворочалось где-то в недрах моего желудка вместе с бурбоном, ещё дома у Джессики, как только зазвонил рабочий телефон.
