Мишка Потехин сидел за контрольным терминалом и, не отрываясь, смотрел на тазик. Воды в тазик накапало уже доверху. Пора бы и выливать. Но сегодня Мишка твёрдо решил не делать этого. Какого чёрта?! Почему всегда он? Пусть Фрол хотя бы раз, хотя бы для виду хотя бы что-нибудь сделает для обеспечения жизнедеятельности. Потому что в инструкции так и записано: «Дежурные операторы станции обязаны делать всё необходимое для обеспечения жизнедеятельности станции». Чёрным по белому. Дежурные. А не один дежурный. Понятно, да? Так что, извольте выполнять. Мишка перевёл взгляд на сводчатый потолок. С него капало. Уже двести лет с него капало. А точнее: сто восемьдесят девять лет, три месяца и сколько-то там дней.
Скрипнул шлюз кессона, и в дежурку вошел мокрый Фрол. Он стянул с себя комбез, бросил его на калорифер, молча взял с терминала тазик, и унёс его в санузел. Мишка ухмыльнулся и локтем вытер лужицу на пульте. А то, что при этом он случайно надавил на кнопку экстренной связи, было пофиг. Кнопка экстренной связи не работа уже лет семьдесят. А точнее: семьдесят три года восемь месяцев и, соответственно, сколько там дней. Кому интересно пусть в архивных файлах смотрит.
– И откуда у нас взялось такое могучее чувство ответственности? – как можно язвительней поинтересовался Мишка, когда Фрол вернулся с пустым тазиком и водрузил его на прежнее место.
– Оно проистекает из чувства самосохранения, – дружелюбно ответил Фрол. – Дело в том, что когда вода начинает переливаться через край, а ты не реагируешь, значит выливать воду пришла пора мне. Иначе ты лезешь в драку. Мы уже четыре раза дрались из-за этого чёртова тазика.
– Да? – разочарованно спросил Мишка. – Ничего такого не помню.
– Естественно. Просто ты поудалял эти воспоминания, а я сохранил.
Мишка внимательно рассмотрел застарелый шрам на подбородке у Фрола и спросил:
– Ну и кто кого?
– Когда как, – ответил Фрол, потирая шрам.
– Да, представляю себе, – произнёс Мишка со злорадством. – Слушай, должно быть, это было эпическое зрелище. Жалко, что я удалил. С чего бы?
– Откуда мне знать? – пожал плечами Фрол. – Гигиена памяти дело интимное.
Да. Гигиена памяти. Почти все из первого поколения вечных или сошли с ума, или покончили с собой. Потому что тогда ещё не была разработана технология гигиены памяти. Чистка каждые пятьдесят лет. Это была мучительная процедура: отрезать от себя ломти личности и понимать, что это навсегда. Но иначе в результате пресыщения информацией неизбежно наступали депрессия, безумие, смерть… При этом технология не позволяла сохранять только радостные воспоминания, а все горести и печали пускать под нож, необходимо было сохранять пропорцию. Мишка когда-то мудрил с программой чистки, но это было так давно, что теперь он и не помнил, чего, собственно, добивался. Впрочем, если интересно, всегда можно заглянуть в архивные файлы.
