В двенадцатый год правления фараона, да будет он здоров и благословен, в четвёртый день первого месяца ахет, сезона разлива, Амено, сын Амени, ученик писца и сын писца, чьи руки чисты, прятался в тростниках до рассвета. Солёные слёзы текли из его глаз, смыв благородную чёрную подводку и смешиваясь со священными водами Реки, но он не всхлипнул ни единожды, оставив проявления горя дневным богам. Хоть высота скудного разлива составила в этом году всего полтора локтя, воды, истекающие на дальнем юге от ног Осириса, надёжно укрыли его от чужих недобрых взоров и лишь печальная песнь речной цапли вторила затихающим крикам страха и боли на берегу.
Когда унялось злое колдовство и порождения ночи улеглись в песок, Амено, весь искусанный, держа в руке сандалии и почёсываясь, выбрался из чёрной грязи. Ночь он простоял на цыпочках в иле и глине, смотря на мечущиеся тени у стен Храма и на горящий Шедет, город Крокодила и молясь богу Себеку-Крокодилу, Отцу богов Осирису, богу Солнцу-Ра и защитнице справедливости богине Маат, остерегаясь упоминать лишь имя кошки-Баст, проявившей подлость и коварство в своей худшей ипостаси. Если на берегу слышались шаги, Амено нырял в ил, дыша через соломинку. Этой хитрости давным-давно научил его отец, переживший в детстве опустошительные набеги кочевников из земли Та-Дешрет, Красной пустыни.
Чары всегда слабеют с первыми лучами солнца, когда золотая ладья Ра начинает свой путь по небесной реке. Знающему простую истину ученику оставалось лишь надёжно укрыться до часа ласточки, и где это было делать, как не в мокрой противной грязи, кишащей насекомыми и пиявками. Не каждый жестокосердный взиматель податей погнал бы сюда должников, дабы насладиться их страданиями, и уж точно большие кошки не полезли бы мокнуть во владения Крокодила. Тяжёлые лапы два раза проскрипели по песку выше линии воды, но заросли папируса их не влекли.
Под утро, в серых рассветных сумерках Амено почти уже сморил сон. Он мог захлебнуться жидкой грязью или шумно забарахтаться, выдав себя. В этот миг слуга Себека скользнул мимо ученика писца, задев его голову твёрдым чешуйчатым хвостом, и сон с Амено сняло как рукой.
Он оторвал с тела последнюю пиявку, обошёл еле видимые холмики песка, скрывшие ушебти могучей Сехмет и вошёл в город.
Славный Шедет, дом бога Себека, столица нома Икер, погиб. Львица напала из засады, расправившись с людьми Крокодила.
Шумные и оживлённые обычно улицы пустовали. Вернее, людей на них хватало, но… Из дверных проёмов вверх тянулись языки копоти. Большие кошки, хотя нет, поправил себя Амено – скорее, их сообщники, прятавшиеся в городе, подожгли пристани и верфь, а ушебти Сехмет, богини-львицы, её
