Я отправился за едой ближе к полудню, когда солнце уже висело в зените, но еще не раскалило улицы города добела. Вероятность нарваться на кровососущую тварь в это время суток минимальна. «Бентли» я оставил на парковке, дробовик положил поперек тележки, отогнул фанерный лист, которым была заколочена раздвижная дверь супермаркета, и осторожно вошел внутрь.
Батарейки в длинном фонаре «маглайт», позаимствованном в один из прошлых визитов на оружейном складе, следовало беречь, и поэтому я сломал несколько химических факелов и раскидал их по сумрачному нутру супермаркета. Факелов в свое время набрал достаточно в туристическом магазине; они оказались разноцветные – синие, зеленые, красные, – и окружающий мир окрасился в психоделические оттенки кислотной дискотеки. Для защиты от диких животных, которые могли проникнуть в супермаркет, я зажег фальшфейер и, под его злобное шипение и плевки искрами двинулся в сторону продуктового зала, мимо разгромленных бутиков с разбитыми витринами и покореженными ролетами.
Турникет на входе в торговый зал я выворотил еще в позапрошлый раз и теперь без труда прокатил тележку с дробовиком внутрь, после чего остановился и прислушался. В супермаркете было тихо, как в могиле. От лотков с зеленью несло гнилью. В чудом уцелевшем аквариуме плавали кверху брюхом дохлые карпы. Из давно не работающих холодильников смердело тухлятиной. Разбитые лампы дневного света хрустели под ногами.
Я миновал ряды с консервами, погрузив в тележку оливки, фаршированные креветками, и маринованные шампиньоны, заглянул в секцию элитного алкоголя, где поживился бутылкой односолодового виски восемнадцатилетней выдержки и коробкой сигар Cohibas Esqusisito, после чего отправился за сыром и хамоном.
Сыры в нынешнем положении я предпочитал исключительно выдержанные, можно даже сказать – очень выдержанные, ибо все остальные в неработающих холодильных камерах превратились в заплесневевшую белую массу. Выжили только пармезан и грюйер, которые и перекочевали в тележку. Обогнул стенд – еще в прошлый визит заприметил висящий над прилавком испанский окорок и собирался сегодня им поживиться, – но хамона на месте не оказалось.
Пока я осмысливал сей прискорбный факт, фальшфейер, пырхнув напоследок, погас, и тут до меня дошло, что в супермаркете светлее, чем должно быть. Я поднял голову. Так и есть: один из стеклянных люков в крыше был разбит, а фанера, его прикрывавшая, проломлена, и из дыры падал вертикальный луч света, в котором танцевали пылинки.
Рука сама скользнула на дробовик. На затылке выступил холодный пот.
