Нянюшка всегда учила меня не роптать на судьбу. Боги лучше знают, как меня развивать и что для меня лучше.
Я и не роптала. Даже сейчас, убегая от служителя Новопришедшего и односельчан, принявших новую веру.
Служитель этот приходил дней десять назад, намекал, что подружиться можем если ласковой да покорной, буду, а коль нет, то на костре, мне голубушке гореть, за то, что с чертями пекельными якшаюсь.
- Что ж, - сказала с улыбкой, убирая цепкую, потную руку служителя со своей щеки. - Как Макошъ - матушка уложит, так и будет. На костёр, так на костер!
Серые, маслянистые глаза служителя, моментально сделались холодными как лед:
- Ты все ж подумай, девка! - служитель резко притянул меня к себе, обняв за талию, я, не ожидая этого, испуганно охнула и его тонкие губы растянулись в победной ухмылке. - Жалко будет такую красоту огню отдавать, - прошептал, склонившись к моим губам.
Я не отпрянула, как бы мне того не хотелось. Страха перед ним я не чувствовала, а открыто демонстрировать свою неприязнь, слишком много чести для него будет.
Поэтому прошептала спокойно и даже томно, в самое его чуть заостренное ухо:
- Я лучше огню ее отдам, чем тебе, служитель Новопришедшего.
Мужчина видимо ожидал услышать от меня нечто иное, поскольку от моих слов даже вздрогнул почему-то, а затем резко меня оттолкнул.
- Как знаешь ведьма! Как знаешь! А могла бы и за благую здравницу сойти. А теперь ты ведьма! – зло утвердил служитель, тыча мне пальцем в грудь. - Ижизни тебе здесь не будет!
- Я не ведьма! Я ведунья. Неуч!
Я от души рассмеялась, чем еще больше разозлила и без того раздосадованного мужика. Он посмотрел на меня взглядом полным призрения, словно я вымазалась только что, во что-то непотребное и злобно процедил сквозь зубы:
- Не будет тебе здесь жизни бесовская подстилка! Я сказал! К костру готовься, чернявая!
- Ага, щас побегу хвороста насобираю, чтобы ты милок, не утруждался.
Мужчина резко развернулся и вышел из избы под мой веселый хохот.
Ведьма, так ведьма.
Я знала, что времени у меня осталось не много. Почти все сельчане приняли служение Новопришедшему. С ним проще, чем с нашими, Новый учит, что люди слабы и ничтожны, и многие прегрешения, за подношения к его алтарю прощает. Наши же, за нарушение законов мироздания всегда спрашивали пополной.
И вот за неделю, во имя отпущения грехов своих, милые односельчане мне все припомнили, что было и больше конечно, чего не было и идут меня злыдню, изводить теперь. Да только далеко уж я от родной избы, что на опушке леса много лет стояла. А сейчас подожгут ведьмино логово без жалости. У служителей Новопршедшего обычай такой, говорят.
