ГЛАВА 1
Длинный коридор второго этажа особняка Дорнов, прозванный прислугой Аллеей предков, тонул в полумраке. Высокие стрельчатые окна пропускали скупой свет дальних звезд, ложась бледными ромбами на ковер, поглощавший шаги. И сквозь эту торжественную, давящую тишину, сквозь шепот вековой пыли на портретах усатых прадедов, прорезались звуки, заставлявшие кровь стынуть в жилах.
Сначала это был лишь смутный гул, невнятный шепот из-за резных дубовых дверей в конце коридора. Но с каждым шагом лорда Дорна, медленным и мерным, словно шагом палача, идущего к эшафоту, слова обретали пугающую четкость.
Ах! Ах! Ты такой ...прекрасный любовник! это был голос Серены, его невесты, но преображенный, хриплый от страсти, раздирающий притворную невинность, за которую он так ценил ее. Ранее.
Ей вторил глухой мужской смех, полный животного торжества:
А что ж твой жених? Лорд Дорн с его вечными счетами и договорами совсем тебя заморозил....?
О, не смей его вспоминать! В его спальне вечно пахнет льдом и сталью! Ты же ты солнечный ветер, опаляющий меня!
Лорд Дорн шел вперёд и жаркое общение к любовников становилось все четче. Всякий раз, когда он слышал голос своей невесты, его пальцы трепетали возле эфеса церемониального стилета. Того самого, который был неотъемлемой частью его наряда, и являлся лишь уважением к памяти предков. Но теперь, замерев прямо перед дверью спальни будущей супруги, лорд Дорн не был так уверен в том, что его стилет исполняет лишь роль аксессуара. Пальцы его уже уверенно и спокойно сомкнулись на рукояти. Холод полированного металла, столетиями вбиравшего в себя ярость его рода, словно пульсировал в такт бешено заколотившемуся сердцу. Суставы побелели.
Ваша светлость, умоляю за спиной его, едва поспевая, метался тенью слуга Гидон. Голос мужчины дрожал, пытаясь пробиться сквозь гул в ушах господина. Не удостаивайте их своим гневом! Они того не стоят!
Но слова тонули в нарастающем приливе ярости. Дорн сделал еще шаг. И еще. И с каждым голоса за дверью звучали все громче, все откровеннее, превращаясь в непристойную симфонию предательства.
Он он ведь может вернуться с наигранным страхом прошептала Серена.
Пусть видит! Пусть знает, какое сокровище упустил! Я не испугаюсь его! У меня такие связи! Да его прикопают завтра же какие-нибудь уличные грабители и никто не узнает, где его тело.
Никто не узнает... - эти слова стали последней каплей. Пальцы Дорна с такой силой впились в эфес, что из-под тонкой кожи на костяшках выступила кровь. Он ощутил древнюю насечку на рукояти вздыбленного грифона, герб его дома. Символ чести, которую сейчас топтали в грязи. В его собственной спальне. Он сделал ещё шаг. Тяжёлая дверь бесшумно открылась, и он вошёл.
