Через два часа проводив Гэнса, залихватски запрыгнувшего на своего нового гнедого, Кит обессиленно упав на постель, уставилась в потолок. Вроде и ничего не изменилось, все на месте, те же лица, слуги и даже обстановка не поменялась, но чувствовалось, витало в воздухе какое-то едва уловимое напряжение, нечто тревожное и неправильное. Вздохнув, Кит задумалась, - а что теперь? Вот вернулась, а дальше? Вспомнился разговор во время последнего ужина перед отъездом. Ей восемнадцать, наследница высшего на выданье и хлопоты по обустройству ее будущего брака, Даэтворт возложил на Синити. Саддар логично полагал, что это в интересах вдовы – если Кит выходит замуж до двадцати одного года, мачеха остается в особняке, на ежегодной ренте, которая позволит ей вполне сносно жить дальше. Если же брака нет и Кит вступает в наследство с достижением возраста, положение мачехи становится очень шатким – хозяйка, дочь высшего будет решать, как жить дальше оставшейся не у дел вдове-приживалке. Кит усмехнулась – вдова-приживалка, - было бы неплохо.
- О, Кианнейт, твоя мать только спустя целых двадцать минут, сочла нужным сказать, что ты приехала! – на лице Маджели красовались два красных пятна на впалых, сухих щеках. Она не скрывала радость от приезда своей воспитанницы и Кит была благодарна Маджели за теплое отношение. Хотя та и была подругой-компаньонкой Синити, у нее были устоявшиеся непоколебимые предпочтения и правила, даже дружба не могла ее заставить кого-либо искусственно ненавидеть. И вот с тем же упрямством, Маджели продолжала называть ее чопорным и жутко неудобным именем Кианнейт, не воспринимая почти мужское, сокращенное - Кит.
- Она мне не мать, дона Маджели и если вы будете настаивать, называя ее так…
- Прости, Кианнейт. Обещаю больше не говорить так. Синити опять не в духе.
- Не удивительно.
- Ты повзрослела. Теперь с меня ростом, - всплеснула руками Маджели, - я кажусь себе маленькой и сморщенной старушенцией.
Кит с сомнением окинула пусть сухощавую, но дышащую силой и здоровьем фигуру женщины. Однажды она получила от нее ладошкой по мягкому месту и это был ощутимый удар. Маджели выловила их с Гэнсом возле здания трактира, в небольшом закутке, где ее друг, перекинувшись вниз головой в огромную бочку, пытался вычерпнуть щербатой чашкой остатки эля. У Гэнса потом долго горело ухо.
- А вы не изменились. Прекрасно выглядите, дона Маджели.
- Ты уже разложила вещи? – вспомнила о своих обязанностях воспитывать и, убедившись, что все сделано как положено, Маджели кивнула в сторону двери, - пойдем, время ужина.
