Как и всегда, Лагерт с легкостью прошел сквозь первый уровень завесы. Мир вокруг изменился, стоило ему вызвать туман и пересечь черту. Зеленоватая мгла постепенно расступилась, являя взгляду темную громаду замка. Вокруг летали зеленоватые огоньки, но Олег лишь отмахнулся от них, как от надоедливых светляков. Все равно, его не пустят. Чары брата оказались слишком сильны для него. Полукровка. Этим все сказано. Ему разрешали подойти к порогу, но дверь дома оставалась наглухо запертой. За все эти годы он перепробовал все, что только мог – бесполезно. Что ж, Торн долго смеялся, но хорошо смеется тот, кто делает это последним…
Тоскливо взглянув на огонек, виднеющийся на самой высокой башне, мужчина оглянулся по сторонам, выискивая воронов. Его бывший друг и лучший враг постоянно следил за ним. Лагерт не упускал случая досадить ему, получал в ответ, и так продолжалось уже много десятков лет. Но скоро все закончится. В ночь Белтейна, благодаря заключенному перемирию, они встанут спина к спине, а когда грани между мирами истончатся до минимума, получат возможность преодолеть преграду…
Короткий свист и донесшийся вой в ответ. Не прошло и минуты, как стая псов крутилась возле Лагерта, напрашиваясь на ласку и отгоняя друг друга, пытаясь добиться внимания хозяина. Потрепав рукой голову того, кто оказался первым, поощряя победителя, Олег отпихнул ногой запоздавших. Пес преданно тявкнул и уселся у ног, грозным рыком разгоняя скуливших соперников.
Лагерт улыбнулся. Он по-своему любил стаю, их яростную преданность и готовность растерзать его врагов. Но сегодня он пришел не для того, чтобы указать им цель. Олега интересовало другое. Почему за столько лет, что он портил настроение Воронову, только сегодня он упомянул об этом? Что произошло той ночью, раз он впервые посоветовал Лагерту успокоить стаю? До сих пор Олег не отслеживал и не контролировал гончих, псы сами прекрасно знали свою работу. Сборщики душ… Они чуяли неприкаянные души, добровольно или принудительно оставленные на земле, отыскивали те, которые вот-вот должны были распрощаться с телом и забирали их. Душа Воронова, несмотря на то, что была изрядно обожжена поступками его прежней жизни, крепко держалась, так что все нападки гончих были не более, чем возможность в очередной раз досадить Александру и показать, что не стоит ему расслабляться. Лагерт следит за ним, впрочем…, как и сам Воронов.
Присев на корточки, Олег схватил морду пса и заглянул в огненные глаза, погружаясь в память гончей.
События мелькали хаотичными картинками, пес скулил от боли вторжения в собачий, но все же разум, но Лагерт не обращал на это внимания. Судорожно стиснув морду начавшей вырываться собаки, мужчина, словно во сне наблюдал, как стая шла по следу. Вот они учуяли запах Воронова, с диким лаем бросились за целью, без проблем прыгнув в туман завесы… Лагерт чувствовал их нетерпение, азарт, запах врага бил в нос, заставляя нестись вперед за добычей, не разбирая дороги.
