В ноздреватой облачной пелене возникла прореха, и из нее выглянуло темно-желтое местное солнце. Оно казалось состарившимся земным, и на него, лишь слегка прищурившись, можно было смотреть без опаски.
Но Лосев не смотрел на солнце. Он стоял перед двумя рядами одинаковых земляных холмиков, переводил взгляд с одного на другой и думал о том, какая же сволочная штука жизнь. Теперь ему предстояло цепляться за нее три долгих года и каждый день бороться с высасывающим душу одиночеством. А для этих восьмерых все уже было кончено. И бессмысленно искать причину, взывать к вселенской справедливости. В космосе нет справедливости, все решают законы физики и теория вероятностей. Кому продолжать цепляться за жизнь, а кому кануть в небытие – зависит от слепого случая.
Лосев чувствовал страшную усталость, словно не киберы копали могилы, а он сам, согнувшись в три погибели, вырыл их примитивной лопатой. «Будь все проклято, – крутилось в голове. – Будь все проклято».
В такие минуты не принято думать о мелком, но он вдруг поймал себя на мысли, что его раздражают порхающие в воздухе лиловые пушинки. Судя по характеру движений, это были не причудливые летучие семена, а самостоятельные, хотя и довольно примитивные, организмы. Они то опускались к зарослям похожей на щетину бурой травы, то вновь уносились в небо, непрерывно выписывали зигзаги и крутые спирали. Словом, резвились вовсю, и им дела не было до трагедии, пережитой двуногими чужаками…
«Тубан» летел к Дзете Волка три года. Экипаж провел их в анабиозных капсулах, бодрствовали лишь дежурные, сменявшие друг друга каждые четыре месяца. Почти весь полет прошел без малейших отклонений от штатного режима. Но не зря говорят звездолетчики: «Если космос долго не преподносил тебе сюрпризов – жди беды!»
Уже после выхода из сверхсвета противометеоритную защиту пробил увесистый космический булыжник. Он превратил маршевый двигатель в массу бесполезного металла, но это было еще не самое страшное. По нелепой прихоти судьбы на пути кочующего камня оказалось также «сердце» анабиозного отсека – блок жизнеобеспечения.
Поскольку «Тубан» уже вошел в систему звезды, экипажу оставалось до пробуждения не больше суток. Но как ни бился Лосев, как ни пытался восстановить полетевшие ко всем чертям настройки, никто из спящих не проснулся. Слишком тонкая материя – анабиоз. Стоит нарушить любой из протекающих в капсулах процессов, и изменение становится необратимым. А уж если все эти процессы пошли вразнос, надежды на спасение нет.
К счастью, планетарные двигатели не пострадали, а ремонтные киберы успели заделать пробоины в обшивке. Возможно, узкий специалист не сумел бы грамотно распорядиться даже таким везением. Но Лосев был старшим помощником капитана и хорошо рассчитал каждый свой шаг.
