Идея рассказа принадлежит Елизавете Охрименко
Тот осенний вечер Саша запомнила навсегда. Дождь лупил по крышам, превращая улицы в реки. Воздух был таким влажным, что одежда липла к телу. Молнии молча разрезали небо, освещая всё вокруг холодным светом. А чуть позже раскатистым гулом землю содрогал гром.
На улице было не просто темно – воздух стал густым, насыщенным, словно кто-то разлил по небу чернила, забыв в них добавить хотя бы мизерную капельку света. Тяжёлые, налитые дождевой водой тучи так низко нависли над засыпающим городом, что казалось, стоит лишь подпрыгнуть – и можно коснуться их влажной, прохладной поверхности.
Саша ввалилась в дом, с головы до ног покрытая слоем воды – казалось, если её хорошенько отжать, можно доверху наполнить небольшой аквариум. Ощущение, будто десяток ледяных слизней устроили у неё за шиворотом катание на горках, вызывало неимоверное желание – срочно снять с себя всю эту мокрую кожу.
А дом… Дом встречал её уютным теплом. Уже в коридоре девочка с удовольствием втянула в себя мягкую смесь ароматов мятного чая и только что испечённого имбирного печенья, разбавленную лёгкой горчинкой старого древесного пола – это было тем, что она втайне называла «запахом детства».
Мама помогла Саше раздеться и сполоснуться под тёплой струёй душа, завернула девочку в огромное махровое полотенце, и усадила за кухонный стол, вручив поблёскивающую в пламени чайной свечи фаянсовым боком чашку горячего травяного чая с душистым гречишным мёдом.
– Смотри-ка, совсем замёрзший воробышек, – улыбнулась она, аккуратно поправляя мокрые волосы дочери. Ласковые пальцы дарили тепло и восхитительно пахли ванилью и только что подошедшим тестом. – Расскажешь, как день прошёл? Не унесло тебя этим ураганом?
Укутанная в мягкое полотенце, от которого веяло домашним уютом, Саша согревалась горячим чаем. Пар, поднимающийся от чашки, создавал вокруг неё волшебную атмосферу. Девочка с улыбкой рассказывала о школьных приключениях, а её пальцы, всё ещё подрагивающие от недавнего холода, постепенно отогревались о тёплый бок фарфоровой чашки.
Мама внимательно слушала, не отрывая от дочери ласкового взгляда. В этой простой картине – хрупкая фигурка дочери, мягкий свет свечи, играющий на фарфоре, и тихий голос, наполняющий комнату – было что-то древнее и неизъяснимо прекрасное.
– Представляешь, мам, сегодня на контрольной Петя Иванов опять за своё! – начала она, и её глаза заблестели от предвкушения рассказа. – Он так старательно притворялся невинным ангелочком, что даже смешно стало. Сидит, глазки опустил, губки бантиком, а сам шпаргалку из рукава вытаскивает. Только не учёл одного – у нашей Марьи Ивановны глаз намётан! Петя так неловко наклонился, что бумажка сама собой спланировала прямо на её туфлю. Учительница даже бровью не повела, только чуть улыбнулась и так спокойно ему говорит: «Петя, может, расскажешь решение у доски?» В классе повисла такая тишина, что было слышно, как где-то в коридоре тикают часы. Все замерли, ожидая, что будет дальше. Петя покраснел так сильно, что его лицо стало похоже на спелый помидор. А Марья Ивановна, словно ничего не произошло, продолжила урок, будто такие случаи у неё каждый день случаются.
