Глава 1
Ранним осенним утром Олеся заходит в комнату к своему сыну: электронный будильник только-только пропищал половину седьмого утра. Она подходит к плотно занавешенному тяжелыми морского цвета шторами окну и тихонько начинает их раздвигать. Женщина почти подкрадывается к кровати, в которой, лёжа на животе, спит её сын Павел. Почувствовав присутствие матери и начав потихоньку просыпаться, Паша издаёт какой-то невнятный звук вроде стона и отворачивается к стенке.
– Паш, пора вставать, если хочешь, чтобы отец отвёз тебя в университет, – ласково говорит молодому человеку его мама, потрепав его по волосам.
Паша, или как было его полное имя, Воронов Павел Григорьевич, снова издав стон, заворочался в постели. Полежав еще немного, наконец, полностью раскрыв глаза, он садится на кровати и с укоризной смотрит на Олесю.
– Какая честь со стороны Григория Юрьевича, – говорит он, потирая глаза, – но он может не беспокоиться, а бежать, ехать или лететь на свою работу, как ему угодно. А я уж как-нибудь сам, – добавляет Паша после некоторой паузы, – на мотоцикле доеду, а может и на метро – я им не брезгую, – повёл бровью.
Такая реакция молодого двадцатилетнего парня, была вполне оправдана. Ведь ровно пятнадцать лет назад, спустя три года после смерти отца в автокатастрофе, появился некий господин Воронов, который начал регулярно наведываться «в гости» к Паше и его маме Олесе. Несмотря на дорогие подарки Григория Юрьевича, маленький Паша так и не смог научиться доверять этому человеку. Однако не то чтобы Павел слишком дорожил памятью отца в своём пятилетнем возрасте (хотя он его совсем не помнил), он настолько привык, что мама – это его мама, что никак не желал делиться с каким-то «дядькой» своим самым дорогим и сокровенным. Он боялся потерять и её, пускай и не в военных условиях. Но время неумолимо бежало, Паша рос и даже не заметил того, как мама Олеся вышла замуж и «дядя Гриша» стал жить вместе с ними. И вот, семья Романовых сменила фамилию на Вороновых, а Паша был усыновлен Григорием и стал носить его отчество.
В то время на дворе были лихие девяностые, и внезапно дядя Гриша уехал из Тамбова в большую Москву на несколько месяцев. Мама Олеся сказала, что «дядя Гриша срочно уехал по работе». Заставлять сына называть кого-то, кроме биологического, отцом не стала. Паша уже замечал, что его отчим подолгу сидел в дальней комнате (где когда-то была комната бабушки) с какими-то бумагами и что-то постоянно смачно изучал и подписывал. Оказалось, что Григорий Юрьевич уехал в Москву для того, чтобы скупить акции одного полностью обанкротившегося предприятия по производству бетона. Дело в том, что для Григория – предпринимательство было делом всей жизни: материальные ценности он ценил гораздо более высоко, чем все остальные. А так как предпринимателем был ещё его прапрадед во времена царской России, вся эта «богадельня», как выражалась иногда Олеся, носила для него особо священный, даже какой-то неимоверно сакральный характер. В общем, после затяжного отсутствия Григория Юрьевича дома из-за его «священного долга перед предками», всё семейство
