Тишина давила на барабанные перепонки, словно толща воды. На поляне, где даже ветер боялся пошевелить пылинки, не было слышно ничего. Ни дыхания, ни биения сердца.
Агги стояла, как скала, положив руку на плечо Моти – это последнее, что она запомнила. Один момент и он сидит, прислонившись к холодному камню, его взгляд был устремлен в никуда, стеклянный и пустой. Никто на это даже не обратил внимания.
– Держись, балван, – прошептала она. – Возвращайся. А я пока буду охранять твою задницу здесь.
И в этот миг тишину разорвали. Глухие удары, будто в невидимый купол над поляной били гигантским тараном. Воздух заколебался. Агги резко подняла голову, сжимая дубину. Из сумрака леса выходили фигуры в тёмных одеждах с алыми нашивками в виде яростного пламени. Пустые, выжженные глаза. Отреченные.
И в этот момент Мотя рухнул.
Не как подкошенный – с ним такое бывало, и это были судороги, хрипы, кровь из носа. На этот раз он… выключился. Словно кто-то перерезал невидимые нити, державшие его. Он не издал ни звука, просто сложился пополам и бесшумно сполз по камню на землю, как тряпичная кукла.
Агги метнулась к нему, прижала пальцы к его шее. Пульс бился ровно. Дышал. Он не умирал. Он ушёл ещё дальше.
Поле треснуло. Не громко, а с таким звуком, будто лопнула натянутая струна вселенной. Над поляной поплыл запах гари и озона. Первые тени Отречённых, беззвучные и неумолимые, переступили границу.
Агги оскалилась, приняв стойку. Перенесла вес на переднюю ногу, дубина легла на плечо, готовая в любой миг обрушиться свистящим ударом.
– Ну что, ублюдки, – встретила она взгляд первого из вошедших. Его глаза были пусты, как выжженная земля. – Попробуйте.
И они попробовали. Первый удар дубины Агги встретила с такой силой, что затрещала рукоять.
Удар. Еще удар… Агги потеряла счет времени. Очередной удар она отбивала уже на чистой воле, чувствуя, как с каждым движением силы покидают ее. И вот, клинок одного из Отреченных скользнул по ее предплечью, оставляя горящую полосу. Игнорируя боль, Агги сражалась, защищая своего спутника. Рана на плече пылала, правая рука немела. Ещё минута, и она не устоит. Взгляд упал на бездыханное тело Моти.
«Всё, балван. Больше не могу».
Отчаянное решение созрело мгновенно. Резко отпрыгнув, она встала над телом Моти, заслоняя его собой. Правой рукой, сжимавшей дубину, она удерживала дистанцию, а левой, почти не глядя, она сорвала с пояса маленькое, холодное зеркальце – тот самый подарок Зеленой. Провела по окровавленному плечу и, размахнувшись, швырнула алую каплю на чёрную поверхность стекла.
