ГЛАВА 1. Дуккха
4562 год, Брахман
Меня однажды стошнило после того, как я пообедал овощным салатом, а на десерт съел манговый торт.
Примерно такую же массу я сейчас наблюдал на сенсорном экране.
– Ну как? Завораживает, правда?
В круговороте вихрились мазки самых ярких оттенков: огненно-красные, зеленые как свежая листва, солнечно-желтые и насыщенно-оранжевые, словно апельсиновая мякоть. На табличке рядом с изображением горело неоном «Радость».
Я честно пытался, но не смог нащупать в себе ни капли восхищения, очарования или даже банального неравнодушия к изображению. Цветастый вихрь на экране не радовал меня, вопреки своему названию. Но кто или что было в этом виновато, я или он? Можно было бы сказать, что только эта работа не удалась, не подходила моим вкусам, но нет. Сенсорные экраны, разбросанные по выставочному залу как осколки разбитой вазы, демонстрировали изображения на тему эмоций. И никак не могли их у меня вызвать.
В самом центре кругом расположились кресла, занятые авторами этой выставки. Творцы, чьи имена я знал только благодаря программке, вынужденно скачанной на мой телефон. Мужчины и женщины, на которых красовались шлемы с изображением знака в виде алых шестеренок, заключенных внутри треугольников – логотипа компании «ЗАСЛОН». Новейшая модель арт-генератора, благодаря которой человеку достаточно сосредоточиться на своих эмоциях, мыслях, чувствах, машина их считывает и выводит на экран изображение – образ, созданный на основе внутреннего мира «художника». Художника. Я даже мысленно старался не называть так этих людей.
– Нет, не завораживает, – честно признался я Юрию Хомскому, генеральному директору «ЗАСЛОНа», но аналогию с рвотой проводить не стал.
Юрий улыбнулся, ничуть не обижаясь, хотя арт-генератор с алым логотипом являлся его изобретением, как и все, что создавал «ЗАСЛОН».
– Тебя, Вик, трудно впечатлить. Как и всегда.
Я пожал плечами, мол, такой, какой есть и меняться не собираюсь.
Я двинулся дальше по полукругу, останавливаясь на пару секунд у каждого экрана. Скопище мазков из оттенков серого с примесью синевы назвали «Грусть». «Гнев» изобразили гранатово-красными пятнами с окантовкой вишневого цвета. Экран со «Страхом» был полностью черного цвета, а «Тревогу» представили прозрачно-голубой с фиолетовой каплей посередине.
Наконец я покинул пределы выставки, оказавшись в части зала, где места стен и экранов занимали панорамные окна в пол. Юрий следовал за мной, скинув общение с важными гостями и репортерами на сотрудников. Вероятно, ему уже стало скучно. Я давно знал его привычку гореть чем-то от силы день (максимальный предел – неделя), а затем бросаться на поиски нового дела или идеи. Только утраченное чувство ответственности и пинки со стороны заместителей, жены, друзей заставляли его доводить планы до конца. Хотя когда дело касалось сюжетов VR- и AR-игр, то Юрий был предельно серьезен и педантичен. Если бы не его незаурядный ум и изобретательность, то во главе «ЗАСЛОНа» давно бы уже стоял другой человек, и я бы был с этим даже согласен.
