Не ожидая подобного, я напряженно смотрел на направленный мне в грудь пистолет.
А ведь совсем недавно я уже был в центре фальшивой истории, в меня точно так же целился капитан Армии России, по фамилии Гнездов… И чем все это тогда обернулось?!
Правильно, моей внезапной смертью.
– Рыгалов? – переспросил я, изобразив недоумение. – Не знаю такого.
Разумеется, я прекрасно помнил и знал, кто это такой – начальник стрельбища в Молькино. Тот самый мордатый офицер, что решил свалить всю вину на солдата.
– Савельев, не прикидывайся, – усмехнулся Харченко. Пистолет он держал как-то небрежно, словно не собирался из него стрелять. – Рыгалова ты запомнил. Понимаешь, во что ты влез? Думаешь, умнее подполковника?
– Не знаю, – пробормотал я, думая о своем. Интересно, в чем смысл этого? Хотели бы отомстить – уже пристрелили бы. К чему эти бессмысленные разговоры? Вот и первый звоночек.
Явно расчет точно такой же, как тогда в РОВД Припяти – решили запугать восемнадцатилетнего пацана, а для убедительности еще и ствол направили. Быть может, даже не заряженный. Расчет-то, может, и верный, однако меня этим не испугать. Вот только мотив всего этого мне пока непонятен.
– Ну, допустим. Дальше что? – признался я. Голос даже не дрогнул – сам поразился собственной стойкости. Наверное, это потому, что ранее отмеченных наблюдений хватило, чтобы сделать правильные выводы.
– Подполковник крайне недоволен, – Харченко говорил медленно, словно наслаждался тем, что держал ситуацию под своим контролем, отмечая мою реакцию. – Ты в курсе, что из-за тебя, желторотого сосунка, боевого офицера не только сняли с должности, но вообще и с позором выгнали из советской армии? Нет? Теперь знаешь.
Все это было как-то неестественно. Нутром чувствовал, в чем-то подвох.
– И поделом этой жирной морде, – сдержанно ответил я, играя по его правилам. – Без зазрения совести скажу, что как офицер – он кусок дерьма. Стране от таких только хуже.
– И кто это сказал? Сопливый срочник? – язвительно усмехнулся прапорщик. – Да откуда ты знаешь, что для страны лучше?
– А что, разве срочник не человек? – в свою очередь, спросил я.
– Да ты… Умный, да? Ну все, тебе конец! – едва не подавившись от возмущения, зарычал Харченко, при этом резко сменив тактику. Он вытянул руку с пистолетом, целясь мне в лицо. Но тут я решил действовать наверняка – резко качнулся в сторону, одновременно швырнув свой вещевой мешок в направлении оружия. Выстрела не последовало.
Сам же я, завалившись на пол, перевернулся на спину. Прапор, откинув вещевой мешок в сторону, перевалился через перегородку, по-прежнему держа «Макара» перед собой.
