Студент Захар Перепёлкин был неразговорчивый замкнутый молодой человек. Над такими ребятами, как он, многие нередко посмеивались, и в коллективе им зачастую выпадала участь изгоев, или, что совсем скверно, доставалась незавидная роль козлов отпущения.
Как—то на вечеринке по случаю окончания первого курса Захар повздорил с одним верзилой из своей группы, которого звали Семён Мурзин. С тех пор Семён постоянно цеплялся к Захару, всячески унижал и ёрничал; но самое обидное было то, что это делалось заведомо прилюдно (в кругу товарищей или однокурсников), чтобы затем поржать всем скопом. Так, к примеру, во время перемены, проходя мимо Захара, стоявшего у двери в аудиторию, Семён опять отпустил в его адрес язвительную насмешку: «Ребят, я чё—то не догоняю: откуда—то птичьим дерьмом потянуло!» Захар, как всегда, промолчал, а потом несколько дней ходил угрюмый и раздражительный. Как пресечь эти издёвки – он толком не знал; и лишь в воображении помногу раз в мельчайших деталях представлял картину беспощадной расправы над своим обидчиком.
Захар проживал с матерью, которая в одиночку вырастила его. Отца он почти не помнил, так как мама развелась через пять лет после его рождения; а из всех воспоминаний о нём – осталось лишь гнетущее чувство тревоги от ожидания запоев, дебошей и издевательств над мамой, которая долго терпела, но в итоге не выдержала и подала на развод. В последнее время, чтобы как—то свести концы с концами, она вкалывала на двух работах, но денег всё равно не хватало.
Наступили летние каникулы, и Захар тоже решил подыскать работу. До начала нового семестра была ещё уйма времени, а ежедневно клянчить у матери деньги на карманные расходы ему не хотелось. Зарегистрировавшись на разных сайтах по поиску работы, он побывал на нескольких собеседованиях, но потом ему никто не перезвонил.
Однажды Захар стоял на безлюдной автобусной остановке и вдруг за его спиной раздался скрипучий старушечий голос: «Сынок, что—то ты грустный совсем… Наверное, с девушкой своей поссорился. Хочешь, я тебе погадаю». Вздрогнув от неожиданности, Захар обернулся; пожилая цыганка с колючим неприятным взглядом обращалась к нему. Заметив, подъезжающую к остановке, маршрутку, он непроизвольно сорвал одно из висевших здесь объявлений по поводу работы, и молча поспешил на посадку, так как буквально нутром почуял, что ничего хорошего тут дальше не предвидится. Вскоре утром его разбудил настойчивый телефонный звонок. Захар поднял трубку, и женщина, говорящая на другом конце, приветливо поинтересовалась:
