Пролог. Последний день моей любви
Отец пил с самого утра. Время от времени он выходил из своего кабинета и начинал кричать на каждого, кто подвернется ему под руку. Будь то служанка, кухарка или управляющая. Уже привыкшие к такому поведению, мы с мамой предпочитали сидеть в своих комнатах и даже к завтраку не спустились.
Знали – лучше ему на глаза не попадаться. Начнет браниться – не успокоим.
И все же сегодня все было как-то не так. И за графин он взялся слишком рано. И в кабинете запираться не спешил.
Вскоре матушка появилась на большой крытой террасе второго этажа. Она плакала, утирая покрасневший нос голубым шелковым платком. Ее красивые светлые волосы растрепались, а платье оказалось криво застегнуто – перепутались пуговички и петельки.
Это напугало меня еще больше. Матушка всегда следила за собой, потому как очень не любила осуждения. И чтобы она где-то появилась вот так – в столь неопрятном виде! Да что вы! Ее пугали сплетни даже среди прислуги. А любимой фразой было: «Что люди скажут?»
Ее рыдания то становились громче, то тише.
Я же мышкой сидела рядом с приоткрытой дверью своей комнаты и слушала.
Тихие разговоры, обсуждения, всхлипы.
Маменька посадила перед собой личную служанку, и они обе о чем-то горевали, давясь рыданиями. Нет, я абсолютно не понимала, что произошло в нашей семье, но чувствовала – все очень плохо.
Ожидание большой беды сдавливало сердце.
Выдохнув, я посмотрела на небо. С запада собирались тяжелые тучи, нависая над пожелтевшей листвой крон деревьев. Наверное, ближе к вечеру начнется затяжной дождь. Станет сыро и холодно.
Я поежилась.
Осень в этом году пришла слишком рано. Деревья за ночь сменили окрас с зеленого на оранжевый, и теперь лес в нашем поместье ярко горел. Особенно красиво выглядели рябины, их ветви гнулись под тяжестью спелых гроздей ягод. Вокруг летали птицы и склёвывали красные горошины. Ветер трепал желтеющую траву, обрывал лепестки отцветающих кустов и растений с клумб и гонял их по дорожкам.
Вся эта красота должна была радовать, но…
– Он так и сказал: «Луиза, мы должны покинуть дом к вечеру».
Маменька снова подняла платок и принялась тереть и без того красные глаза. Я вся обратилась в слух и уже было не до буйства цветов природы.
– Но, леди, ведь за такой срок и вещи собрать невозможно. Повозки грузовые заказать! Да и куда ехать?
– Не знаю, – мама громко всхлипнула, – ничего не понимаю. Еще и Патрик… – она замолчала. – Господин О‘Хайри счел лучшим решением не идти просить отсрочку у господина Смони, а просто… Да что там… Ему нет дела до происходящего. Не волнует, что теперь со мной будет. Что люди скажут! Мы стали посмешищем. Это позор! Такой позор!
