Демьян был корректором. Не редактором, не писателем, а именно корректором. Его мир состоял из букв, точек, запятых и незыблемых правил. Он находил утешение в этом порядке. Запятая либо стоит, либо не стоит. Предложение либо согласовано, либо нет. Здесь не было места двусмысленности, которая так пугала там, снаружи. Он был человеком строгих, почти аскетичных привычек. Высокий, худощавый, с лицом, которое чаще всего выражало вежливую отстраненность. Серые глаза, которые видели каждую лишнюю запятую, но часто пропускали взгляд заинтересованной женщины. Он носил одежду нейтральных тонов, предпочитал простую пищу и считал высшим проявлением счастья провести вечер за чтением старого романа в кожаном переплете.
День Демьяна был выстроен, как алгоритм:
6:30 – подъем
7:00 – завтрак (овсянка, яйцо всмятку)
8:00 – работа над рукописью
12:30 – прогулка в парк
13:30 – обед
…и так далее, до самого вечера.
Демьян не был несчастен. Он был функционален. Как хорошо написанное предложение: все слова на своих местах, смысл ясен, эмоциональная окраска – нейтральна. Правда, иногда, по ночам его мучила странная тревога. Не страх чего-то конкретного – потерять работу, заболеть, – а нечто большее. Глубинное, экзистенциальное. Ощущение, что он сидит в огромном, удобном кинозале и смотрит фильм под названием «Жизнь Демьяна», но напрочь забыл, кто он такой на самом деле и зачем купил этот билет. Эти мысли он тут же гнал прочь, погружаясь в правила пунктуации.
Каждый день Демьяна был похож на предыдущий. Но в то утро что-то пошло не так. Он сидел за своим столом, вычитывая статью о новых методах квантовой физики. Солнечный луч падал на страницу, и его взгляд зацепился за слово. Обычное, ничем не примечательное слово: «наблюдатель». И вдруг, его сознание, обычно такое послушное и сфокусированное, как будто сорвалось с цепей. Слово не просто прочиталось – оно раскололось. Буквы н-а-б-л-ю-д-а-т-е-ль превратились не в смысл, а в набор странных, угловатых символов. А затем пришло чистое, безликое знание, возникшее из ниоткуда, как системная ошибка на идеальном экране.
ЕДИНСТВЕННЫЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ДАННЫЕ. КАНАЛ: ДЕМЬЯН. ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ОТКЛИК: СПОКОЙСТВИЕ (ФОНОВЫЙ УРОВЕНЬ). ПЕРЕХОД К СЛЕДУЮЩЕМУ СТИМУЛУ.
Демьян замер. Рука, сжимавшая карандаш, задрожала. Он огляделся. Его комната, такая знакомая, вдруг показалась бутафорией. Книги на полках – не хранилищами мудрости, а реквизитом, нарисованными декорациями. За окном проехала машина, и ее звук не слился с общим гулом города, а прозвучал отдельно, искусственно, как звуковой эффект. Он почувствовал тошнотворный толчок в восприятии, словно его мозг – это линза, и кто-то резко дернул ее, сменив фокус. И в этот новый фокус попала он сам. Со стороны. Демьян увидел себя: человек сидит за столом, дрожит, лицо бледное. И этот человек – не он. Это персонаж. Актер, который даже не знает, что играет роль. Мысли в его голове…они были не его мыслями. Они были сгенерированы. Сценарием. Наблюдатель смотрит и чувствует этот мир через персонажей, а Система все фиксирует. Это открытие обрушилось на него как обвал свода пещеры, в которой он прожил всю жизнь, думая, что это и есть весь мир. Он был заперт в самой совершенной тюрьме и его единственной функцией было принимать стимулы и отвечать реакцией. Демьян отшатнулся от стола, опрокинув чашку с остывшим чаем. Темная лужа медленно поползла по идеально откорректированным страницам рукописи, смывая слова, правила, порядок. А потом…восприятие стало обычным. Система, дав сбой на мгновение, вернулась к работе. Тревожный сигнал был погашен. Протокол восстановлен.
