Деревянные мостки чуть поскрипывали под ногами, слегка пружиня, и мне нравилось ощущать прохладную, ещё не нагретую жарким июльским солнцем шероховатость досок. Солнце уже встало, позолотив края розовых облаков у горизонта и потихоньку разгоняя полупрозрачный утренний туман над поверхностью озера. Ветра совсем не было, как не было, к счастью, и вездесущих деревенских мальчишек, из-за которых я не могла приходить сюда в другое время. Разве только в сумерки…
Столько лет ныряла с этих мостков, и никому до меня дела не было. Но теперь тело начало меняться так, что, глядя на себя в зеркало, я кусала губу, глотая слёзы: руки и ноги за зиму вытянулись, сделав девчонку похожей на угловатого кузнечика, а вот лишний вес, увы, никуда не делся. И что я только ни делала, пытаясь избавиться от пухлых щёк и слишком уж «округлых» рук и ног ― ни диеты, ни усиленные тренировки не помогали. Одним словом ― подросток…
Мама, конечно, успокаивала, что скоро всё пройдёт, и ты, Леночка, станешь ещё прекраснее. Ну, разумеется, куда уж лучше ― как сказала наша соседка:
– Карьера модели Алёне не грозит. Ну и слава богу, правда?
Я села на край деревянного настила, свесив ноги над водой. Две изумрудные стрекозы промелькнули мимо, и в камышах закрякала утка, подзывая птенцов, пока мой взгляд пытался различить какое-то движение среди колышущихся водорослей. Что-то крупное и тёмное шевелилось там, но вода, прозрачная у песчаного берега, здесь, у мостков, где начиналась приличная глубина, становилась слишком мутной.
Неожиданно что-то плеснуло совсем рядом, и пришлось подобрать ноги, не потому, что испугалась ― просто сработала привычка. Плавник разрезал воду, и гладкое чёрное тело быстро унеслось куда-то, оставив за собой круги и рябь на поверхности:
– Интересно, что это может быть? Такая крупная рыба и прямо у берега? Да здесь карась с ладонь уже считается «отличным уловом». Может, течением принесло?
Вздохнув, стащила сарафан через голову, зачем-то оглянувшись ― естественно, никого в такую рань здесь не было и быть не могло. Противные мальчишки, дразнившие меня «толстухой», ещё видели сладкие сны, а приезжие дачники и подавно.
С ненавистью ощупала отвратительные складки кожи на боках под закрытым купальником и только собралась выругаться, как из воды кто-то вынырнул, отфыркиваясь и протирая лицо загорелыми ладонями. От неожиданности голос пропал, и вместо того, чтобы закричать, я тихо повторяла:
– Ой, мамочка, что это?
Из воды показалась голова симпатичного голубоглазого парня лет двадцати. Он отжал собранные в короткий хвост светлые волосы и, схватившись за край мостков, улыбнулся:
