ГЛАВА 1
В тот год стояла над Алым Берегом серебристо-синяя осень. Лето уже уходило, уступая натиску холодных бурь, но потом, как часто бывает в это время года, внезапно вернулось обратно. Солнечные лучи прогрели промытый ночными дождями воздух и поздние цветы доверчиво поднимали свои пёстрые головки к небу, ловили позднее тепло.
Океан волновался, бросая на берег пенные валы. А я {ловила момент}, когда можно будет росчерком кисти отбросить на деревянный холст контур нового окна в Вечность.
Картина всегда создаётся {настроением}. Нет настроения - нет рисунка. Мама, правда, считает иначе. Но она - не знающий промаха стальной клинок. Ей не понять.
Ветер дохнул в лицо морским холодом с запахом соли, йода и хвои. Всё правильно. Осень…
Я пошла вдоль парапета. Что-то дёргало меня, саднило занозой в сознании, не давало сосредоточиться на будущей картине. Прежняя безмятежность мира нарушилась, а как, почему, зачем, я не понимала и не умела понять.
В таком состоянии, конечно же, в принципе ничего и никогда не нарисуешь.
Я спустилась по узкой лестнице на пляж. Песок и редкие валуны в половину человеческого роста, в тени огромной гранитной скалы, почти отвесной, с небольшим отрицательным уклоном. Сейчас солнце освещало гладкую, будто срезанную лазером, каменную стену, серую в ржавых подтёках, и можно было рассмотреть каждую трещинку, каждый кустик, зацепившийся за жизнь в таком неприветливом месте.
По осени здесь всегда алели зоряники, крохотные колокольчики на длинных ножках. Красиво: мрачный, почти чёрный, гранит и яркий цветок… А на песке, аккурат у подножия горы, кто-то лежал. Причём никаких следов разбитой лодки, вынесенной на пляж сильным течением или вчерашней непогодой!
Я удивилась. Я удивилась так сильно, что забыла испугаться. Наше домовладение окружено защитным барьером, пройти сквозь него обычному туристу невозможно. Значит, гость не обычный. То есть, опасный, раз умеет преодолевать силовые поля. Но об опасности я не подумала.
Я схватилась за запястье, - ах, чёрные воробушки, опять коммуникатор дома оставила! Подбежала ближе, скорую-то я вызову обязательно, но, может быть, хватит для начала обычной помощи? Я умею, нас всех учили и ещё каждый год гоняют на подтверждение квалификации, и попробуй откажись. Может, странный гость ещё жив и ранен не смертельно? Раз уж он умеет преодолевать силовые барьеры, то, может быть, умеет и с высоченных скал падать без фатальных для здоровья последствий…
А он ещё оказался не человеком. Слишком маленький, хрупкий, в небесно-синем шёлковом плаще. Когда моя тень упала ему на лицо, он раскрыл глаза. И сердце у меня ухнуло в пятки: живой! А глаза - бездонные озёра, тёмно-синие, как небо на закате. Чёрные загнутые ресницы и такие же чёрные, мелкими завитками-пружинками, волосы удивительного бархатно-звёздного цвета: в черноте таились синие, в тон глазам, просверки.
