«Кто-то должен за это ответить!!» – меня трясло от ярости.
Передо мной лежала совсем молоденькая, лет шестнадцати, женщина. Руки раскинуты в стороны. Из-под длинной юбки торчит маленькая босая пятка. Ее открытые мертвые глаза смотрят в небо. На ее худеньком теле живот кажется громадным. Ей пора было рожать… Было. Теперь уже нет.
«Кто-то должен ответить!» – клялся я себе, сжимая кулаки.
* * *
Мое пробуждение не было страшным. Скорее странным. Первым ощущением стали комки земли, которые давят на спину. И прохладные травинки, которые щекочут щеку. Я раскрываю глаза – а надо мной синее небо.
Поднял голову. Вокруг – поле. Рядом со мной – перепаханное, а дальше – трава по колено, а где-то и по пояс.
На мне – полотняная рубаха.
Мне кажется это странным. Всё это – и рубаха, и поле, и мое лежание на земле.
Поворачиваюсь – лошадь лежит, мертвая. Моя лошадь. И это тоже странно, с какой точки зрения ни глянь. И то, что у меня лошадь, и то, что мертвая.
Наконец встал, огляделся вокруг.
Я действительно посреди поля. Это мой участок. Он распахан. Рядом – еще несколько, а вокруг – степь.
Около меня мертвая кобыла. Она показалась мне какой-то мелкой. Вроде лошади должны быть намного крупнее. И не такие лохматые. К хомуту привязана толстыми пеньковыми веревками деревянная решетка. Сверху на ней – несколько крупных камней, положенных для веса, снизу – деревянные зубья. Борона. Это называется борона.
У меня мозолистые грязные руки и босые ноги. На теле – белая полотняная рубаха и такие же штаны, узкие, длиной до щиколоток. Поверх рубахи – кожаный узкий поясок, завязанный узлом. На нем висит нож в ножнах и мешочек для всякой полезной мелочи, он вместо карманов.
Я крестьянин. Это всё странно, но я – крестьянин, мертвая лошадь – моя, и поле – тоже мое.
* * *
В сознании растворяется смутная память о сне, который мне снился перед пробуждением.
В нем – смуглый мужчина с ближневосточной тоской в миндалевидных глазах. Я почему-то решил, что он сириец, хотя может еврей или турок, я в сортах ближневосточных мужчин не разбираюсь. Он сидел за массивным письменным столом и говорил мне:
– Ты неудачник. Поэтому погиб слишком рано, не успел реализовать свой потенциал. Но ты не совсем безнадежен. Старался, стремился. Потому тебе дается второй шанс. Ты возродишься в теле младенца и всё забудешь. Начнешь с начала.
«Это просто странный сон», – думаю я.
Потому что я же не младенец. Я – Боден, мне уже восемнадцать лет, в прошлом году я женился на Ласе и выделился в собственное хозяйство. Хотя при этом мне кажется, что я не на своем месте, это всё вокруг – не мое. И даже руки и босые ноги – не мои.
