За окном было пасмурно. Небо хмурилось на протяжении недели; тяжелая свинцовая пелена охватывала весь купол небосвода от горизонта до горизонта, изливая на город ливневые дожди, и лишь сегодня одинокие слабые солнечные лучи смогли прорезать монолитную толщу облаков и коснуться земли тусклым, но теплым светом. На часах было только девять утра, а такое впечатление, что сутки уже подходят к концу. Обстановка больничных палат, освещаемая ядовитым светом люминесцентных ламп, давила на глаза своей бледностью. В больнице Святого Луки так уныло и хмуро было только во время дождя.
Три года в колледже, вместо положенных шести, далее стажировка, испытательный срок, смена всего персонала, а позже и директора, повышение, личный кабинет. Череда побед даже без самого легкого намека на поражение – таковой была цена за целеустремленность. И, наконец, тридцатилетнего Роберта МакГовери стали называть полным именем, добавляя перед ним долгожданное «доктор». За каких-то двенадцать лет маленький Бобби («коротышка Боб», «Бобик-неудачник» и самое кошмарное «Боб-долбо…") превратился из гадкого утенка в прекрасного хирурга. Хирургия была мечтой его детства. Ведь даже такой сложный механизм, как человек, тоже можно починить и изменить до неузнаваемости.
Таким образом, хирургия стала для Роберта делом всей жизни. За столько лет ни одной неудачной операции. Даже, когда, казалось бы, больше ничего нельзя сделать, когда не было надежды даже на чудо, он находил способ поставить человека на ноги. Находил всегда. Он уже давно не испытывал волнения от предстоящей операции. Сам Роберт, хоть и был застенчивым молодым человеком, однако прекрасно понимал, какого профессионального уровня достиг, а иной раз, приняв на душу больше обычного, скромно замечал, что удалить опухоль с головного мозга смог бы даже с закрытыми глазами, используя лишь крестовую отвертку. Разумеется, Роберту эта фраза приносила больше удовольствия, чем остальным присутствующим, втянутым в беседу.
Но сегодня что-то было не так. Где-то там, в потайных уголках души, полузабытые детские страхи вновь дали о себе знать. Словно невидимая дверь, сдерживающая их все это время, дала слабину. С чего бы ему волноваться? Роберт не мог ответить на немой вопрос, застывший на губах. Пальцы на правой руке заметно дрожали, отчего пепел с зажатой в них сигареты периодически срывался сам собой и падал на пол. Роберт смотрел сквозь покрытое каплями дождя окно на приближающуюся машину скорой помощи с включенной сиреной. Что-то случилось. Правда, Роберт не мог понять, почему чувство тревоги вдруг так сильно захлестнуло его.
