Я всегда был неважным журналистом. Я вёл жизнь среднестатистического человека с ценностями, как говорят в народе, западного толка, не имевшими никакого отношения к большой северной стране. У меня не было специального образования, но я теплился надеждой: вдруг ОНО, признание, слово с большой буквы, настигнет меня совершенно случайно.
Просто так случилось, что меня пригласили – нет, именно «позвали» – на встречу, где можно было сделать это интервью.
Он сам позвонил мне по мобильному телефону и не без лишней иронии спросил:
– Вы пойдете со мной на рыбалку?
Звучало это настолько сурово и одновременно интригующе, что я согласился .
– Я не умею насаживать наживку…
– Ничего страшного, – и голос на той стороне трубки убедительно заверил меня, что мне не придется насаживать абсолютно ничего.
Я прибыл. Прибыл в город, который совершенно не соответствовал моим представлениям о современном индустриальном населённом пункте.
Я помнил историю – настолько смутно, чтобы не угадать дату начала Красной революции – но и не настолько смутно, чтобы не вспомнить имя первого президента далёкой северной страны.
Я был глуп и самоуверен. Но я рассчитывал в ходе интервью пополнить свой скудный исторический ликбез.
Мой интервьюер ждал меня на платформе железнодорожного вокзала.
– Не боитесь серости? – спросил он, – У нас февраль.
Я не нашелся, что ответить. Серость вокруг правда удручала. Она окутывала вокзал и далекие здания холодным туманом, свисала каплями с электрических проводов и стелилась над лентой реки тонкой изморозью.
– Ты же взял купальный костюм? – спросил мой интервьюер, когда мы спускались по отмели к берегу реки.
По реке шли льдины. Берег реки был холмист. Под ногами хлюпала снежная грязь.
Я кивнул.
– Ну, и правильно, – как бы про себя отозвался мой собеседник, – Ох, уж это междузимье… никогда не знаешь, что стоит надеть на себя именно сейчас…
Он присел на черное длинное бревно, лежавшее вдоль вдоль реки.
– Там! – вдруг указал мой собеседник куда-то в даль, на горизонт, – Там стоит ГЭС, а я уже заколебался оплачивать счета за транзитное электричество.
Я хотел возразить ему, но порыв ветра, свистнув над моим ухом, вырвал у меня из рук блокнот для записок и унес его в сторону абстрактной ГЭС.
– Зови меня по имени, – глухо произнес мой собеседник и привычным движением руки сдёрнул с головы противогаз, – Так и запиши – меня зовут Олег, – и взгляд его зеленых глаз вдруг стал печален.
– Я родился здесь. На этой некогда красивой земле. Тогда не было никакого карантина, не было гражданских тревог и комендантского часа. Не надо представлять мою страну. Снимай с себя пуховик! Теплеет же!
