О, сколь дивны творения природы в краю туманном, где Сахалин, словно исполинская чаша, омывается волнами морских пучин! Там, где небо с морем сливается в страстном поцелуе, вознеслась над бездной гора Коврижка – диво дивное, чудо чудное, рождённое в самом чреве земном, когда мир ещё дышал огнём первозданным.
Миллионы веков минуло с той поры, как вздыбилась она к небесам, исторгая из недр своих клокочущую лаву, подобную крови раненого великана. Но время, неутомимый творец, и ветры, неугомонные мастера, сгладили её буйный нрав, превратив вершину в алтарь плоский, ровный, будто столешницу божественную выточили. И ныне встречает она зори алые, провожает закаты багряные, храня в недрах своих эхо времён минувших, тайны веков затерянных.
Не каждому открывает она свои объятия каменные, не всякому путнику являет величие своё. Но мне, страннице случайной, распахнула она свои просторы величаво, словно старой знакомой. И помню я вечер тот лунно-серебряный, когда сидела на краю обрыва бездонного, свесив ноги в пропасть мрачную.
А ветер солёный, сын Татарского пролива бушующего, играл с волосами моими, словно струны арфы небесной перебирая. И наполнялась душа моя чувством небывалым – чувством единения со всем сущим, со всем живущим. Чувствовала я, как дыхание древнее горы сливается с дыханием моим, как становлюсь я то песчинкой малой в океане мирозданья, то искрой божественного огня.
И в тот миг, озаряемый луной серебряной, родилась во мне вера непоколебимая: в каждом человеке сокрыт дар особенный, способный превратить обыденность серую в мир чудес дивных…
И услышала я, как билось сердце каменное её в унисон с ритмом космическим, с дыханием вселенной необъятной.
И учила меня гора Коврижка ценить каждое мгновенье ока, беззаветно любить природу матушку, помнить истину древнюю – не в золоте сияющем, не в драгоценностях дорогих – в душе бессмертной истинное богатство сокрыто.
Как же дивно было то мгновение, когда сама гора, будто древний старец, поведала мне тайны веков минувших!
Шептала она мне на ухо голосом тихим, но властным: «Мир хрупок и уязвим, аки паутина пред бурей, и токмо свет в сердцах человеческих может оградить его от тьмы надвигающейся!» И чудилось мне, будто не словами говорит гора, а видениями наполняет душу мою, показывая предания стародавние.
И ожила пред внутренним взором моим легенда дивная о камне священном, что создали аборигены для богов своих. Видела я всё собственными очами, словно сама там присутствовала, в том краю заповедном…
С времён незапамятных, в краю суровом, где сама душа острова Сахалина диктовала законы неписанные, жило племя дивное. Мужество их было твёрже скал вековых, а души чище родников первозданных. И не диво то было, ибо земля суровая выковывала в них характер несгибаемый, закаляя дух их в горниле испытаний тяжких.
