Глава 1: Эхо Пустоты
Вечерний воздух был пропитан запахом влажного асфальта и далёким, едва уловимым ароматом сирени, который, казалось, всегда сопровождал весну в этом городе. Эвелина, или просто Эва, поправила воротник своего кашемирового пальто цвета слоновой кости. Накинув его, она всегда чувствовала себя немного более защищённой от мира.
Ей было двадцать лет, и она была красива той классической, слегка холодной красотой, которую редко встретишь: длинные, пшеничные волосы, которые она обычно собирала в небрежный пучок для выступлений, и глаза цвета талого льда, в которых, однако, всегда таилась невысказанная печаль.
Она только что закончила свой последний сет в «Ноктюрне» – небольшом, уютном ресторанчике в центре города, где её голос, чистый и сильный, был главной приманкой. Сегодня она пела старые джазовые баллады, и публика, как всегда, была щедра на аплодисменты и улыбки. Она часто подрабатывала здесь по вечерам после занятий в институте, где училась на архитектора.
Эва умела дарить радость. На сцене она преображалась, становясь воплощением страсти и лёгкости. Люди видели в ней историю, которую хотели слушать. Но как только гас свет софитов, возвращалась Эва – замкнутая, одинокая девушка, которая чувствовала себя чужой даже в собственной жизни.
Она жила с матерью, Мариной, которая так и не оправилась от потери мужа. Отец Эвы, талантливый архитектор, погиб в аварии за месяц до её рождения. Это событие наложило тень на всю их жизнь. Эва всегда чувствовала себя неким «запоздалым эхом» чужой трагедии. Она пошла учиться на архитектора, отдавая дань уважения его трудам.
Одиночество девушки было не внешним, а внутренним. Она могла часами слушать чужие истории, помогать соседям, подкармливать бездомных животных – она искала себя в служении, в попытке заполнить ту глубокую, иррациональную пустоту, которая зияла внутри.
«Почему я не такая, как все?» – этот вопрос преследовал её с юности. Подруги влюблялись, страдали, ссорились и мирились. Они переживали бури эмоций. Эва же могла завести роман, но через пару свиданий ей становилось невыносимо скучно. Парни казались предсказуемыми, их слова – пустыми, а близость вообще пугала ее. Она искала огонь, а находила лишь тлеющие угли.
Она шла по широкому, ярко освещённому Проспекту Свободы. Огни витрин отражались в мокром асфальте, создавая иллюзию праздника. Эва шла быстро, погружённая в анализ сегодняшнего выступления. Она чувствовала, что её голос был идеален, но сердце – холодно.
Проспект закончился, и Эва свернула на Улицу Старых Фонарей. Это был узкий, извилистый переулок, который служил кратчайшим путём к её дому. Здесь всегда было тихо и темно. Фонари, старые газовые реплики, давали слабый, жёлтый свет, который лишь подчёркивал густоту теней.
