Пролог: Москва, апрель 1996
Её кожа была сухой и горячей. Ладони Дика скользили по упругим округлым бёдрам, повторяли плавные изгибы талии, ласкали нежную плоть грудей…
– Признайся, ты – амазонка!..
Алинин голос прерывался:
– Разве… амазонки были… рыжие?
– Непременно… рыжие… В веснушках…
Да, рыжие и ненасытные…
Темп постепенно нарастал. Старая тахта под ними скрипела и, казалось, вот-вот развалится. Погружённая в темноту комната раскачивалась, и большая карта полушарий на стене рельефно проступала из плотного полумрака сейсмическим районом Анд. «Это как землетрясение», – всплыла откуда-то фраза. Сознание туманилось. Смыкая веки, Дик попадал в царство образов, считавшихся непристойными, – бесконечной чередой они сменяли друг друга перед внутренним взором. Под ладонями он ощущал податливое, распалённое страстью тело возлюбленной. Вверх-вниз, вверх-вниз… Конечно, амазонка! Ведь именно так они это, должно быть, и делали, прирождённые наездницы: садились на мужчину – и…!
Небо содрогнулось последний раз и замерло. Алина в изнеможении повалилась Дику на грудь, накрыв его волнами рассыпавшихся волос. Волосы пахли отваром из земляничного листа – Дик собрал их в ладонь и с наслаждениям втянул аромат. Острым, как у лисы, носиком она потёрлась об его щёку.
– Ты ведь… ещё не всё?
– Не-а!.. – Дик поймал её губы своими. – Теперь я снова хочу опрокинуть тебя на спину…
Потом, обнявшись, они лежали в темноте и говорили о сокровенном.
– Смотри, мы с тобой сейчас на высокой дозорной башне. Нет ни потолка, ни верхних этажей, над нами – только звёзды. Тёплый ветерок доносит сюда запахи диких трав из долины внизу. Ты видишь Млечный Путь?
– Ага, во всё небо, – прошептала Алина, снова ощущая сладкое замирание сердца. Начиналась одна из тех историй, которыми Дик мастерски заполнял повседневную жизнь, смешивая реальный мир и воображаемый, но от этого не менее реальный. – Великолепное зрелище!
