Елена Матвеевна, матушка Лизы, выглядит возбужденно-испуганной. Федосья Павловна, двоюродная тетя моей опекунши, сидит с видом значительным и важным. Глафира, приживалка... или компаньонка, даже не знаю, как удобнее назвать... поглядывает то на одного, то на другого, и все исподтишка, ну, она всегда себе на уме. Дмитрий Петрович мажет хлеб маслом, занимаясь исключительно едой. Управляющий имением — человек солидный, основательный, чтобы затронуть его всерьез, мало не то, что лорда — самой английской королевы, если она вдруг решит погостить у нас в усадьбе. Федя, друг дома, давным-давно влюбленный в Лизу, покраснел, закусил губу, глаза злые...
— Что за лорд, зачем он приедет и что решено? — спросила я, не так уж и интересуясь ответом, думая, как после завтрака пойду к Ильинской церкви, спущусь к лесу, я ведь еще не побывала там. Там необыкновенно красиво — обрыв далеко-далеко вниз, такой простор, что хочется то ли засмеяться, то ли заплакать, раскрыть руки и представить, что весь мир обнимаешь.
— Дашенька, — повернулась ко мне опекунша, — мы не говорили, и Лизе я велела пока молчать, покуда не решено ничего, вот она и не писала. Нам зимой пришло письмо из Англии, из Эдинбурга...
— Эдинбург — Шотландия, и эти Кортни, всем известно, не из английских, а тамошние, — поправила ее Федосья Павловна.
— Ах, тетушка, неважно, хоть бы и так, все равно ведь — Англия. Так вот, Александр Кортни, прежний лорд иллюзий, скончался, еще в восемнадцатом году, и титул перешел к сыну. Тому уже почти сорок лет, он вдовец, однако решил жениться второй раз.
— И прекрасно, — веско произнесла Федосья Павловна. — Слыханное ли дело: мужчина видный, нестарый и — одинокий. Да и богат притом.
— Богат несметно, — вставила Глафира.
— И вот он высчитал каким-то своим способом, что второй его женой должна стать наша Лизонька.
— Да не высчитал, что он, масон какой или астролог, прости меня грешную, — влезла опять тетушка, — а во сне увидел. Он же в снах-то, как мы у себя в саду. Куда хочет — туда и идет.
— Замок старинный, с тремя башенками и мостом подъемным, — завистливо перечисляла Глафира. — Лошади — обычные и летучие, магрибских кошек семь штук, всякие картины, да ковры, да шкатулки секретные, свое озеро в имении. Захотел — пирожное на золотом подносе, захотел — кофе на серебряном...
— Ну, что вы, Федосья Павловна, почему сразу масон, — укоризненно обернулся к тетушке опекун, не слушая Глафиру. — Он, конечно, и своими способами, по виденьям и снам вещим, удостоверился, но и высчитывал. Именно, что невеста из России, возраст как у Лизоньки, из рода Разумовских, живет в нашем уезде.
