1. Пролог
— Ох, Лизка. Ох, девка. Никакого толку от тебя нет! — причитала баба Прасковья, склонившись над разбитой склянкой молока. — Одни убытки! Не девка, а вредительница.
— Ба, я ж не специально, — виновато оправдывалась Лиза.
— Не специально она! — всплеснула руками баба Прасковья. — Чего встала столбом? Тащи тряпку.
Лиза развернулась на пятках и соскочила с крыльца, собираясь броситься в летнюю кухню, но зацепилась подолом длинной юбки за выступающую кривым концом доску ступени и грохнулась.
— Вот же ж... — выругалась Лиза.
Из дома доносился ворчливый голос бабы Прасковьи.
Кое-как отыскав в темной кухне половую тряпку, Лиза вернулась в холодный коридор старого деревенского дома.
Осколки разбитой трехлитровой банки бабушка уже собрала, оставалось только подтереть белую молочную лужу. Лиза присела на корточки.
— Чего удумала? — одернула ее баба Прасковья. — Я сама.
— Да я могу... — Голос Лизы, однако, полыхал сомнением.
— Можешь ты! — махнула на нее рукой бабушка и выхватила тряпку. — Ничего-то ты не можешь, Лизок, а ведь уже двадцатый годок тебе.
— Почему это я ничего не могу? — возмущенно пискнула Лиза.
— И как вы там в своих столицах только выживаете, — не слушая внучку, продолжала причитать баба Прасковья. — Говорила ведь Светлане, чтобы оставляла тебя здесь. Глядишь, и жить бы научилась. А теперь что? Вымахала вон красивая какая, а неумеха.
— И ничего я не неумеха! — разозлилась Лиза.
Прекратившая елозить тряпкой по крашеному коричневой краской полу баба Прасковья разогнулась, поморщилась от боли в пояснице.
— Корову доить не умеешь, печь затопить не можешь, шить-вышивать — тоже не твое. Надысь послала воды из колодца набрать, так чуть сама не опрокинулась. Не девка — беда.
— Я, между прочим, машину умею водить, на трех иностранных языках говорю, макияж такой сделаю — закачаешься.
— Ох, и дурна ты Лиза. Да кому ты нужна со своими языками да макияжами? Ведь ни один хороший мужик такую растяпу замуж не возьмет.
— Ба, у вас в деревне устаревшие представления о жизни, — фыркнула Лиза. — Я не собираюсь становится обслугой для своего мужа, я хочу равноправного партнерства.
— Понесла! Понесла! Ничего не разберешь. Иди-ка ты лучше в магазин сбегай. Хоть хлеба купи, — сказала баба Прасковья, отворачиваясь от Лизы и снова принимаясь за мытье полов.
Лиза состроила дурацкую рожицу и снова выскользнула из дома, опять зацепившись подолом о крыльцо и чуть не упав.
— Бабушку твою за ногу! — ругнулась она и вылетела за калитку.
Погода стояла теплая, солнечная. Небо, правда, хмурилось с востока, оттуда ползли подозрительно черные тучи. Лиза этого, однако, не заметила, продолжая мысленно доказывать бабе Прасковье, что никакая она не никчемная и уж точно не вредительница.
