ГЛАВА 1
Я стояла на лестничной площадке, сжимая перила до побелевших костяшек пальцев. В жарком, пропитанном запахами старинной древесины воздухе висела тишина, как перед бурей. Но буря уже началась — в моей голове, в моём теле, моем сердце, в каждом клеточном разряде боли.
Ректор вошел в холл своего особняка, как в театральную постановку. С другой женщиной на руках. Высокая, с идеальной укладкой, в платье цвета шампанского, она смеясь обнимала его за шею, а он — он целовал её в губы. Жадно. Влажно. Будто никогда не целовал никого другого.
Меня он не заметил сразу.
Я даже не успела выдохнуть, как Лоренс, наконец, поднял глаза. Замер на долю секунды. А потом его взгляд стал ледяным. Он передал свою гостью слуге:
— Отведи её в гостевую. Пусть принесут чай. Я подойду через пару минут.
Она что-то хихикнула — звонко, уверенно, как настоящая женщина, у которой есть право смеяться в его доме. А он… он подошёл ко мне. Без улыбки. Без тени сожаления.
— Идём, — рыкнул он, сжав мне плечо так, что я едва не вскрикнула.
Ректор втолкнул меня в соседнюю комнату, захлопнув за нами дверь.
— Кто она?.. — мой голос дрожал, я сама себе была противна от этой дрожи. — Кто она, чёрт тебя побери?..
Он усмехнулся — той самой усмешкой, от которой у меня всегда подкашивались колени, но сегодня… сегодня я чуть не упала в пропасть.
— Моя женщина. Моя любовница. Мои отношения, — произнёс он чётко, с особым нажимом.
— А я?.. — прошептала я, почти не дыша. — Кто я тогда?..
Ректор подошёл ближе, и его глаза, привычно холодные, на мгновение потеплели — но не от чувства, нет. От превосходства.
— Ты? Ты — моя собственность. Моё удовольствие. Моя персональная шлюха. И не более.
Я пошатнулась.
— Но ты… Ты же привёз меня сюда… Ты говорил, что никто другой меня не тронет…
— Так и есть. Пока ты моя содержанка, тебя не тронет никто. Кроме меня. Но ты не моя женщина, Ама. Не лелей иллюзий. С тобой — какой угодно грязный секс. С ней — отношения.
Он не кричал. Даже не повышал голос. Это было хуже. Гораздо хуже.
Я смотрела на него, как на незнакомца. И всё равно — он был моим проклятием. Моей болью. Моим богом.
— Уходи, — сказал Лоренс. — Я хочу побыть с ней. Ты свободна… до завтра.
Он развернулся и вышел. А я осталась стоять, как выброшенная вещь.
Секунда. Другая. Третья. Тишина в коридоре казалась оглушающей — только звук моих собственных вдохов и какой-то далекий стук шагов, что затихал где-то наверху. Я медленно опустила руку, которой всё ещё держалась за дверную раму, и побрела обратно в свою комнату, словно вата в голове заглушила все команды.
