Стоял тёплый апрельский вечер. Листва на деревьях и клумбах ещё не щеголяла в полной мере, но в воздухе вовсю царил тот уникальный аромат, свойственный второму месяцу весны, особенно его второй половине Свежий и такой вдохновляющий на желание жить и творить. Ранее днём солнце всё охотнее согревало остывшую за зиму землю, от чего и в тёмное время мало кто кутался в пальто, куртки и ветровки. Люди ожили, уставшие порядком от депрессивного пейзажа с грязным снегом и голыми деревьями на фоне обшарпанных хрущёвок, так свойственного городам на постсоветском пространстве. В этом городе всё было так же, и как и в других: унылые жилые массивы, резко контрастирующие с одноэтажными домами, слепленными после затяжной великой отечественной войны на скорую руку; разбитый асфальт на дорогах и тротуарах; горы мусора и затрапезный центр, где по вечерам и выходным кипит жизнь. Добрая часть из полумиллиона местных жителей считала, что им – неплохо, а другая – ругала и уезжала в места получше.
– Черт побери! Валим, копы едут! – доносился до Максима, как сквозь пелену, пронзительный крик одного нападавшего из местной банды. Трое членов, казалось, избивали его целую вечность, настолько изощрялись на нём. Если бы не сирены с полицейских машин, орущие издалека, одной досадной смерти нельзя было бы избежать. Но даже позорный побег «доброжелателей» не принёс ему ожидаемого облегчения. У избитого складывалось впечатление, что болит каждая клеточка в теле, каждую часть которого касался тупой носок грубых башмаков. От боли даже захватывало дух: дыхание только усиливало мучение. Перед глазами плясали огни от вывески бара, словно издеваясь над несчастным лежачим.
– Вы в порядке? – склонился над Максимом молодой полицейский с фонариком в руке, которым беспардонно светил прямо в лицо. Глаза невольно зажмуриваются.
Максим хотел что-то выдавить из себя, однако ответом полицейскому послужил сдавленный стон, который едва ли можно было услышать в таком шумном месте: машины носились мимо по дороге, из бара доносилась музыка, вдалеке смеялись подвыпившие девушки.
– Он жив! – крикнул кому-то сочувствующий служитель закона. – Ему нужна медицинская помощь! Немедленно! – это было последнее, что услышала жертва у бара «3 отвёртки», перед тем, как потерять сознание.
Три дня спустя, в том же городе, точнее, на окраине, где располагались новые возведённые кварталы с частными домами, произошло очередное прошествие.
– Господин Грачев, держите себя в руках! Вы ей ничем не поможете, – пытался остановить своего начальника, который рвался сквозь оцепление, лейтенант Андрей Бобров.
