Замок, Стамбха и школа при дворе.
Внезапно послышался отголосок колокольного перезвона, извещающий о предстоящем уроке. Казалось, он разносился повсюду, заполнял все пространство, заглянул в каждый угол, в каждую трещину Замка и также стремительно унёсся под величественные своды Тампла, как и появился.
Он взбудоражил шумную компанию ребят. Подростки лет двенадцати-тринадцати замолчали. Они остановились, устремив взгляд в ясное безмятежное небо, и прислушались к колокольному перезвону. Прежде веселый разговор оборвался, сменившись на полные стенания вздохи, которые сложились в забавную охательно-музыкальную композицию.
– Начинается урок…, – произнесла девочка и закатила тёмно-янтарного цвета глаза, такие яркие и необычные, какие бывают, наверное, разве что у кошек. На её довольно милом личике отразилась гримаса отчаяния, а вздернутый нос, который покрывала россыпь таких же ярких янтарных веснушек, что и глаза, недовольно сморщился. На ней красовалась бархатная накидка синего цвета с большим капюшоном и золотистой объёмной вышивкой на спине с обозначением заглавной буквы «T». Подобные накидки были и на других ребятах, чьи взоры по-прежнему были обращены в небо.
– Опаздывать нельзя, она накажет! Быстрее! – и компания, сломя голову, помчалась по улице. Через несколько минут они свернули в широкий коридор-галерею, который сокращал дорогу и вёл напрямую к школе. По его бокам расположились колонны с узорчатым орнаментом и чередующиеся статуи. Здесь движение стало очень оживленным, и они изо всех сил лавировали в потоке, стараясь не сбивать с ног таких же спешащих на другие уроки учеников, как и они сами.
Действительно, дисциплина на уроках мадам Игнессии Бомбард была отменная.
– Точные науки требуют точности во всём! – любила повторять она, демонстративно опуская очки на кончик своего острого и очень длинного носа.
Эта была большая, тучная и достаточно высокая дама, одетая в тёмную одежду, а именно в объёмный чёрный балахон, обязанность которого состояла в скрывании истинных форм своей хозяйки и, откровенно говоря, он с превеликим трудом справлялся с этой задачей. Вообще весь её образ являлся бы отличным наглядным примером объяснения слова-приставки «гипер», если бы не маленькие сверлящие глазки, единственная часть тела, которая решила, по всей видимости, соблюсти размеры приличия. Мадам Бомбард создавала своим присутствием у окружающих её учеников неприятное ощущение необъяснимого внутреннего страха, а главное – необоснованного чувства вины. Стоило кому-то заговорить без спроса, пошутить, нарушить тишину и истинный момент знания, а может просто засмотреться в окно на проплывающие мимо облака или замечтаться о чём-либо, как на голову с треском обрушивалась указка из красного, отполированного до блеска дерева. Нужно уточнить об одной очень интересной особенности – указка могла приобретать невероятные размеры, увеличиваясь в длине по желанию ее обладателя настолько, что запросто могла достать провинившегося даже в самом отдаленном уголке класса. Поэтому ни в школе, ни в коридоре, ни тем более в классе не нашлось бы столь защищенного места, где можно было бы спрятаться от кары всевидящей мадам Бомбард.
