– Мальчик, это у тебя настоящий автомат?
– Ну что вы, какой настоящий… ММГ. Макет масс-габаритный. Настоящие только на стрельбище выдают, а этот для того, чтобы скауты не расслаблялись, чувствовали тяжесть солдатской жизни.
– Так ты, значит, скаут? – сощурился старик.
– Ага. У нас тут лагерь недалеко. Километра… Четыре, наверное.
Скаут указал пальцем за окно, в сторону леса.
– Лагерь… это имени Владимира Гастелло, что ли? – поинтересовался старик.
– Николая, – поправил скаут. – Гастелло был Николай. Если вы про того Гастелло, про героя.
– Про героя, – подтвердил старик.
– Николай Гастелло, – подтвердил скаут. – Но наш лагерь по-другому называется – «Зарница».
– Ну да, – кивнул старик, – конечно, «Зарница».
Старик отряхнул руки. Затем еще раз отряхнул, покосился на автомат.
– Модель, точно, – повторил скаут. – То есть он сделан из настоящего автомата, но сейчас испорчен и не стреляет.
Старик почесал бороду и сказал:
– Ты что, мальчик, меня за дурака считаешь? Я таких штук в жизни видел – тебе и не снилось, уж как-нибудь могу различить – боевой или модель… Впрочем, может, ты и прав.
Старик вдруг расслабился и уселся в кресло.
– Может, ты, молодой человек с автоматом, и прав, – сказал старик. – Видеть я стал плохо, вполне, может быть, и чувствовать тоже. К тому же оказия-с со мной сегодня приключилась – очки подвели. Одни разбились, другие потерялись, третьи… Третьи, впрочем, тоже потерялись. Садись, чего стоять, мы не лошади.
Скаут снял с плеча автомат, сел в кресло напротив и оглядел дом. Быстро, но пристально.
Старинный, с толстыми стенами и небольшими окнами – купеческий особняк, пропахший воском, толокном, медом. На стенах какие-то специальные крюки, наверное, вешали на них что-то. Или кого-то. Наверное, подвалы есть хорошие, в таких можно ядерную бомбардировку пересидеть. Комната, опять же, большая, и полно в этой комнате разных старых вещей, собственно, все старое, даже телевизор – древний и черно-белый, с выпуклым экраном. Мебель тоже тяжелая, настоящая, в такой можно жить. И старик под стать всему этому – бородатый, сутулый, в ношеном пальто, похожем на длинный клетчатый сюртук. Хотя, если приглядеться, не очень-то и старик. Лет шестьдесят, может, но вид имеет усталый, на семьдесят с половиной, подержанный жизнью, скаут увидел это за несколько секунд, побарабанил пальцами по автомату.
