Я очнулся из забытья и убедился, что на меня больше не давит пара тонн искореженного автомобиля. Я лежал на мягких простынях, укрытый лишь тонким и легким одеялом.
Я весь горел, будто сплошной сташестидесятифутовый нарыв. Правая рука онемела, а левое бедро здорово саднило. Дыхание напоминало уколы рапирой, а кожу лица будто разрезали на мелкие кусочки. На глазах лежала повязка, и вокруг было тихо как в могиле. Но я знал, что нахожусь ни в какой не в могиле, ибо мой нос работал достаточно хорошо, чтобы безошибочно определить ни с чем не сравнимый приторный запах, характерный для больницы.
Какая-то добрая и отважная душа вытащила меня из автомобиля прежде, чем пламя охватило топливные баки. Я надеялся, что, кто бы он ни был, у него хватило ума первой вытянуть из железного месива Катарину. Мысль о жизни без Катарины была невыносима. И поэтому я позволил черному сумраку окутать меня вновь, ибо он приглушал боль, как физическую, так и душевную.
Когда я снова очнулся, было светло, и приятный мужской голос произнес:
– Стив Корнелл, вы меня слышите?
Я попытался ответить, но мне не удалось издать ни звука. Даже хрипа.
Ко мне обратились вновь:
– Не пытайтесь говорить, Стив. Лучше думайте.
«Катарина», – тут же подумал я, потому что большинство медиков были телепатами, а не эсперами.
– Катарина в порядке, – ответил он.
«Могу я ее увидеть?»
– Увы, сударь, – быстро ответил он. – Вы испугаете ее до полусмерти.
«Неужели я так плох?»
– Да, Стив. Сломаны ребра, открытый перелом левой ключицы, сломаны предплечья. Шрамы, ушибы, ссадины, несколько ожогов, остаточный шок. И, если вас это волнует, ни следа Мекстромовой болезни.
«Мекстромовой болезни?» – мои мысли подернулись ужасом.
– Не стоит, Стив. Я заметил бы ее хотя бы потому, что это моя специальность. Не бойся.
«Отлично. Но сколько я здесь лежу?»
– Восемь дней.
«Восемь дней, и вы не справились с обычной работой?»
– Вам здорово досталось, Стив. Так что пришлось потрудиться. Но теперь, я полагаю, вы расскажите мне, что случилось?
«Мы с Катариной бежали. Так сделало большинство других пар, с тех пор, как в Институте Райна стало трудно хранить личные тайны. А потом разбились».
– Как это случилось? – спросил доктор. – Такие эсперы, как вы, обычно чувствуют опасность задолго до ее появления.
«Катарина обратила мое внимание на странный дорожный знак, и я отвлекся, стараясь припомнить что-либо подобное. Мы налетели на упавший ствол дерева и несколько раз перевернулись. Остальное вы знаете».
– Ужасно! – сказал доктор. – Но что за знак так приковал ваше внимание, что вы не заметили даже дерева?
