И, конечно, я сразу же заблудилась.
После ремонта здание ратуши сохранило свой внешний облик, но внутри абсолютно преобразилось. Никаких темных коридоров со следами креплений для факелов, которые я отлично помнила со своего прежнего посещения, никаких кованых решеток, никакой каменной кладки... Светлый пластик, слепящее электрическое освещение, бесшумные двери на "стопорах", несколько зеркальных панелей от пола до потолка. Похоже, они-то меня и сбили с толку. А еще, то, что все коридоры были абсолютно одинаковыми, не различаясь даже номерами на дверях: ни номеров, ни указателей. Я растерянно остановилась и прислушалась. Весь этот «хайтек» выглядел безликим, но странно-живым. Словно лицо спряталось под маской, и сквозь прорези в пластике наблюдает за мной взглядом то лукавым, то ужасающим.
- Заблудилась?
Я обернулась.
Меня спрашивал невысокий, худощавый мужчина в старинном костюме, украшенном золотым шитьем и стразами, чулках и туфлях на каблуках с большими пряжками. Похоже, давешний швейцар. Только парик снял. Ой, как скверно... Если он профессионал, то обладает хорошей памятью на лица, и непременно вспомнит, что не впускал меня через парадные двери. Не сейчас, так потом.
Мужчина смотрел на меня внимательными серыми глазами. Он был уже немолод, лет сорок с хорошим хвостиком, коротко стриженые волосы темно-русые, с серебром на висках, не по-здешнему смугл, а в чертах лица было что-то неуловимо знакомое... хотя имя я так и не припомнила. Наверное, видела где-то мельком, в магазине или на почте.
- Долго ты добиралась, - он покачал головой.
- Так получилась, - повинилась я, чувствуя себя участницей какого-то реалити-шоу, где героям ничего не сообщают заранее и надо ориентироваться "по ходу пьесы".
- Я покажу короткую дорогу, - сказал он, - Тебе нужно поторопиться. Сегодня - последняя ночь, когда еще можно не допустить крови. Ты вовремя появилась, моя девочка.
Я вздрогнула. Он знает?.. Но - откуда? Швейцар словно прочел незаданный вопрос в моих глазах, круглых, от изумления.
- Я ж все время тут. С тех самых пор, как меня... - он недоговорил, поморщился, словно от каких-то крайне неприятных воспоминаний. Потом мотнул головой, стряхивая их прочь и окинул меня оценивающим взглядом.
- Платье хорошее, - вынес вердикт он, - раньше так шить не умели. А вот украшений, каменьев драгоценных маловато. За свою не посчитают.
Он был прав.
- Прости, ожерелье Марии-Антуанетты забыла на туалетном столике, - ядовито сказала я, - А драгоценности королевы Клементины под диван закатились.
