Москва, Кремль, июль 1941 года
– А вот скажите, таварищ маршал, что ви думаете про боевые действия капитана Минаева, о котором докладывал генерал-лейтэнант Карбышев? Он его очэнь хвалил.
Неожиданный вопрос поставил командующего Западным фронтом в тупик. Нет, Тимошенко прекрасно знал, что, выслушивая доклады подчиненных, Вождь не оставляет без внимания ни одной мелочи. Но обычно это касалось куда более значимых фигур, чем какой-то там командир батальона. С другой стороны, отчего же «какой-то там»? Если верить Карбышеву, именно его информация и решительные действия помогли предотвратить катастрофу наших войск под Белостоком.
– Ну, смэлее, таварищ маршал! Неужэли вам нечего сказать?
Прокашлявшись, Семен Константинович ответил:
– Товарищ Сталин, действия комбата Минаева считаю высокопрофессиональными и правильными.
– Но вэдь он нарушил приказ? – ухмыльнувшись, Иосиф Виссарионович сделал затяжку, на несколько секунд окутавшись густым облаком табачного дыма. – Поддался на правакацию, так получается?
Ну, и что отвечать? Все так и обстоит – этот странный комбат и на самом деле нарушил все мыслимые и немыслимые довоенные приказы, в итоге оказавшись победителем. Значит, придется говорить, как думает – любую, даже самую малую ложь Вождь почувствует мгновенно.
– Товарищ Сталин, разумеется, нарушение приказа есть преступление. Но именно благодаря своим решительным действиям капитан Минаев не только спас батальон, но и оказал противнику серьезный отпор. И существенно помог в сложившейся на этом участке фронта ситуации, так что товарищ Карбышев прав. В конечном итоге на Минском направлении противник понес значительные потери в живой силе и технике и существенно снизил темп наступления. Считаю его поступок оправданным в данной конкретной ситуации.
– Палучается, иногда полезно поддаваться на правакации? – хмыкнул собеседник. – На этот вопрос можете нэ отвечать. Скажите, а как ви думаете, откуда у него настолко точная информация о начале нэмецкого нападэния? По радиосвязи он называл даже точное время артиллэрийского обстрэла.