Veni Scripsi
…Когевский Институт Энергоуправленческий (КИЭй) мало известен в мире.
Он и в стране не известен.
В официальных источниках о Когево предпочитают лишний раз не писать и не говорить.
Теорию А. И.Привалова о трансформабельном пространстве давно отдали бы на растерзание желтым газетенкам, если бы не ее наглядное проявление в Когевском Эллипсе. Странном месте на карте мира, которое в любой момент может превратиться в круг, прямоугольник или просто географическую кляксу…
Селезень был крупный. Передвигался странно. В чем именно была странность? Я сразу и не понял. Селезень все время разевал клюв, как будто подавившись. Первая мысль – выйти на не просевшее еще снежное одеяло, устилавшее лед. Попытаться помочь птице.
Я вспомнил предостережение Будулаева: «Не вздумайте выходить на лёд. Когда вы подойдете к озеру, в северной оконечности долины, вас, Фёдор Павлович, так и потянет выйти на лёд. Объяснения этой тяге мы за 50 лет не нашли. В процессе изучения. Поставили запрещающие знаки через каждый 5 метров. Не работают. В северной оконечности озера – неимоверно сильный подлёдный водоворот. Затянет моментально.»
На склоне предвестник весны – набухший ручей – медленно пробивал себе дорогу через сугробы.
Селезень все ковылял, странно заваливаясь на бок. Я присмотрелся. Вместо одной перепончатой лапки у него была культя. Вмерз в лёд и пытался выбраться. Или кто-то откусил. Или еще хуже.
Вчера свежеиспеченные коллеги в импровизированной курилке обсуждали жителя Когево, который с утра проснулся без рук без всяких на то причин.
Лёд манил. Я начал взбираться по склону, чтобы побороть искушение.
Отсюда долина была видна во всей красе. Темнеющие тропинки перерезали её с разных сторон.
Только, увидев лёд сверху, я осознал, что выходить на него нельзя. Пористое одеяло снега было пересечено стыками треснувших льдин.
Селезень все ковылял, когда под снегом что-то задрожало. Льдины пошли в разные стороны. У меня ёкнуло сердце за птицу, но селезень взлетел. Увлекшись размышлениями о культЕ лапки, я забыл, что селезень умеет летать.
С крон дубов осыпались комки снега.
На другой стороне долины, силуэтом на фоне светлеющего неба, вырисовывалось здание со странной башенкой. КИЭй.
«Подождите. Осмотритесь.» – вчера Будулаев был деланно вежлив и приветлив, пододвигая ко мне чашку кофе. Я, продрогший от сквозняка в дребезжащей машине Института, вошел к нему в кабинет. Прямо с дороги, с рюкзаком и неуклюже замотанным пакетом сезонных вещей.
