В мире, где небеса бороздили чешуйчатые тени, а горы дрожали от драконьего рыка, жила Эйра. Она была как дикий цветок, пробившийся сквозь камень – яркая, непокорная, и совершенно не похожая на тех девушек, что привыкли видеть драконы. Эйра не склоняла головы перед величием, не заискивала перед силой, и уж точно не мечтала о драконьем золоте. Она жила по своим правилам, плевала на перешептывания за спиной и ценила свободу больше, чем жизнь.
Кэлтан, дракон из древнего рода, привык к поклонению. Его чешуя отливала золотом в лучах солнца, его рык заставлял трепетать целые города, а девушки… девушки падали к его ногам, очарованные его мощью и красотой. Он был владыкой, и мир это знал.
Их пути пересеклись на ежегодном Драконьем Балу. Зал, освещенный магическими кристаллами, искрился золотом и шелком. Драконы в человеческом обличье, облаченные в роскошные наряды, вели светские беседы, а девушки, словно экзотические птицы, кружились вокруг них, надеясь привлечь внимание. Кэлтан, скучающе оглядывая толпу, заметил ее.
Эйра стояла у стены, в простом платье из грубой ткани, которое, тем не менее, подчеркивало ее стройную фигуру. Она не пыталась привлечь внимание, не улыбалась натянуто, не заискивала. Ее взгляд, прямой и открытый, скользил по залу с легкой насмешкой. Кэлтан почувствовал укол интереса. Он привык к восхищенным взглядам, а Эйра смотрела на него так, словно видела не дракона, а обычного смертного.
Он попытался поймать ее взгляд, но она отвернулась, словно он был не более чем надоедливой мухой. Кэлтан, привыкший к безоговорочному вниманию, был озадачен. Он решил, что это случайность, и двинулся в ее сторону. Но Эйра, словно почувствовав его приближение, развернулась и вышла из зала.
Несколько дней спустя, Кэлтан, в человеческом обличье, забрел в таверну "Пьяный Дракон". Он искал уединения и крепкого эля. Таверна была шумной и грязной, но в ней чувствовалась какая-то непринужденная свобода, которой так не хватало в его роскошном дворце. И там он увидел ее снова.
Эйра танцевала на столе.
Не изящно и грациозно, как танцевали придворные дамы, а дико и свободно. Она смеялась, запрокинув голову, ее волосы разметались по плечам, а глаза горели огнем. Она танцевала для себя, не обращая внимания на удивленные и восхищенные взгляды.
Кэлтан замер, пораженный. Это было зрелище, которое он никогда не забудет. В этой грязной таверне, на столе, танцевала девушка, которая не боялась быть собой. Девушка, которая не поддавалась его обаянию. Девушка, которая заставила его почувствовать что-то новое – не восхищение, а… любопытство.
