– Эх, знал бы ты, Миша, как мне хочется порой окинуть суровым взглядом всю свою жизнь, все то, в чем кручусь я сейчас… Окинуть и скомандовать решительным голосом: «Мосты сжечь! Сжечь дотла!» Но не хватает – то ли голоса, чтобы крикнуть, то ли глаз, то ли взгляда в глазах…
– Понимаю.
– Не понимаешь!
Заламывая руки, он начал ходить по гостиной: то от дивана к столу, то от стола к камину, и обратно. Я довольно меланхолично смотрел на его перемещения, но внутреннее состояние мое очень точно характеризовалось тем самым выражением: «Сосет под ложечкой». Странный холодок бегал внутри меня, не находя ни прорехи, чтобы выйти, ни тепла, чтоб согреться.
Взъерошенный человек, который бегал в моих синих полосатых тапках, и в моем махровом халате по клетчатому коричневому паркету моей гостиной, был моим закадычным другом времен давней юности – тех лет, когда прошлого еще не было, будущее было чем-то несбыточным, а настоящее казалось столь возвышенным, что в сравнении с ним самая высокая нота в самой престижной опере была на уровне звука берестового свисточка горного пастушка. Мы смотрели на все оперы, на все оркестры мира, как атланты на строй пионеров, милостиво позволяя им существовать – на фоне нашего бытия. Само собой, пока нам не надоест. Когда надоедало, то брали очередного выскочку, и с грохотом и свистом вышвыривали его из нашей жизни. Вон! Вон! Все вон!
Позже, как и полагается по всем законам жанра, само существование которых доселе отрицалось нами, как нечто крайне низкое и недостойное наших личностей, нас раскидало по разным берегам бушующего океана под скромным названием «Жизнь». Я – Арсиенко Михаил Остапов, попросту Миша – оказался в «Атиике» – Академии Театральных Искусств Имени Коровальского. Друг же мой – к слову, звали его Слава, нашел себя в нестройных, но неисчислимых рядах грозной армии программистов, поступив в ГГУ – Городской Государственный Университет на факультет Программирования.
Пять лет учебы пролетели мимо, не дав толком вглядеться в свое содержание. Вот я только-только переступаю старое здание «Атиика» с позолоченными колоннами у входа, почти не дыша от их завораживающего мерцания – а вот я уже с только что полученным красным дипломом под мышкой, стою, подперев собой одну из тех самых колонн, и курю. Выпуская отчетливые кольца дыма, снисходительно поглядываю на кучку молодежи, которая столпилась у большого плаката у входа в здание – там только-только вывесили результаты первого приемного тура. На протяжении всех пяти лет хотелось отчего-то вот так вот выйти под самый конец и закурить… Только радости от этого сейчас ноль. Ну и ладно.
