Искра
Вечер выдался промозглым и
безрадостным, точно сама осень выжимала душу из города, оставляя после себя
лишь мокрый асфальт и ошметки желтой листвы в лужах. Я шла по обочине,
уворачиваясь от брызг проносящихся машин, и думала о коте. Накормила ли его
мать. О том, что молоко в холодильнике наверняка прокисло, а он терпеть не
может прокисшее молоко. О незаконченном отчете, который ждал меня на столе, о
ворохе бумаг, который с понедельника превратится в нескончаемый кошмар. О том,
что отпуск, который я откладывала уже три года, снова не случится. Моя жизнь
была клубком таких вот мелких, незначительных забот, туго стянутых в один
большой узел под названием «надо» и «обязана». Голова гудела от усталости, в
висках стучало, и я почти физически ощущала, как время утекает сквозь пальцы,
песчинка за песчинкой, унося с собой что-то важное, что я так и не успела
понять и разглядеть. Даже мое имя, странное и непонятное для современного мира,
раздражало меня с самого детства. Это отец выбрал его, встречая маму, со мной
на руках, возле роддома. Солнце горело огнем в прядях моих медных младенческих
волос.
Наушники глушили городской шум, но
не могли заглушить внутренний. Я была полностью поглощена этим белым шумом собственных
мыслей, не замечая ничего вокруг. Забравшись в свою развалюшку-машину, я
включила печку, чтобы согреться, и тронулась с места. Музыка продолжала свой
ритм, наушники я не снимала. Переезд. Замигал светофор, предупреждающий о
проходящем поезде. Успею! Я нажала с силой на газ…
Последнее, что я почувствовала - это
ледяной удар по груди, короткий полет и оглушительный хруст собственных костей.
Не больно. Совсем. Просто шок, будто вселенский щелбан по лбу. И пронзительный,
уходящий в никуда визг тормозов. А потом…тишина. Ничего. Ни страха, ни света в
конце туннеля. Ничего, кроме плавающего в пустоте ощущения собственного «я».
Мысли текли лениво, как сонные мухи по стеклу. «Ну вот и все. Кончилось. А я
так и не съездила в отпуск.»
Тишина была густой, как мед, и
бездонной. В ней не было ни времени, ни пространства, только я-сгусток
осознания, лишенный формы и памяти. Я пыталась вспомнить что-то еще из своей
жизни-лицо матери, первую любовь, вкус шоколада, но все это уплывало, как дым,
оставляя после себя лишь призрачный след. Только чувство невыполненного долга и
легкое, почти комическое раздражение от собственной нелепой концовки. «Какой
идиотский финал», - подумала я, и эта мысль показалась мне сейчас единственно
настоящей. Не было ни панорамы жизни, ни видений, только тупая, будничная
досада. И все же, где-то в самой глубине этого растворенного «я» тлела
крошечная искра-не желания жить, нет, это было слишком громко, а скорее тихое,
упрямое любопытство. А что, если? Что было бы дальше? Неужели все это-суета, отчеты
и прокисшее молоко-и есть весь смысл? В этой абсолютной пустоте мое «я» вдруг
яростно, до судороги, захотело ответа.
