Ветер стих, и островом завладела тревожная противоестественная тишина. Лес замер, словно прислушиваясь к ней и вглядываясь в поляну с поваленными и давно высохшими деревьями, как один лежащими вершинами к центру. Полная луна вышла из-за туч, высеребрила мрачный пейзаж, не избалованный разнообразием красок даже днем. Теперь же в его палитре присутствовали всего два цвета – черный и призрачно-желтый.
Однако тишина длилась недолго.
В протоке, отделяющей небольшой озерный остров от материка, появилась вереница лодок, послышался скрип уключин, журчание воды, плеск. Лодки пристали к пологому песчаному берегу, из них начали выпрыгивать люди в черных плащах с остроконечными капюшонами. Их было много, не менее полусотни, и каждый нес в руке крест со странным образом загнутыми концами. Затем из лодок выгрузили на берег два мешка. Один положили на носилки, и четверо мужчин в черном взялись за ручки. Судя по их усилиям, мешок был очень тяжел. Второй мешок взвалил на плечи последний из прибывших и понес за остальными, направившимися к поляне в лесу, упавшие деревья на которой образовывали своеобразную многолучевую звезду.
Прибывшие окружили центр поляны – черную плешь с невысоким бугром. Они сняли с носилок мешок, вынули из него содержимое – плоскую каменную плиту поперечником в метр и толщиной в три десятка сантиметров – и водрузили на вершину бугра, создавая нечто похожее на алтарь. Плита была темной, при дневном свете скорее всего буро-коричневой, цвета запекшейся крови, с высеченным на ней изображением какого-то апокалиптического лика.
Носилки унесли. Монахи взялись за кресты с изогнутыми концами, подняли их над головой. В лунном свете стали видны выбитые на верхних концах крестов пятиконечные звезды, самый длинный луч которых смотрел вниз.
Последний монах принес мешок с шевелившимся внутри живым существом, развязал и вытряхнул на землю козла с длинными витыми рогами. Козел ударился о камень, вскочил, очумело затряс головой и заблеял.
К алтарю приблизился высокий горбатый монах, вытянул к каменной плите свой крест и заговорил на неизвестном языке, слова которого состояли почти из одних согласных. Звезды на крестах налились мрачным багровым свечением. Воздух всколыхнулся, поднялся ветер. Горбатый предводитель церемонии прокричал еще несколько трещащих слов, хлестнувших пространство поляны. Откуда-то снизу, из недр острова, послышался тяжкий рокочущий гул. Вокруг недрогнувшей цепи черных монахов завыло и загрохотало. С небес сорвалась яркая зеленая молния, вонзилась в каменную плиту, которая на несколько мгновений засветилась изнутри призрачным зеленоватым светом.
