Я едва вхожу в выставочный зал – даже толком не успеваю вдохнуть этот мягкий, масляно-пыльный воздух с привкусом воска, как каблук тут же скользит по блестящему мрамору. Пол – идеально отполирован. Естественно. Искусство любит глянец.
А я – падать лицом в глянец.
Отличное начало расследования, Анна. Пять баллов. Можешь сразу ложиться и не вставать – тебя заметят быстрее.
Успеваю только зажмуриться. Всё тело сжимается в знакомом рефлексе – готовлюсь к удару, к этому великолепному моменту унижения, который, конечно, заметят все.
Но вместо удара – рывок.
Кто-то ловит меня прежде, чем я касаюсь мрамора лицом. Хватает уверенно, будто знал, что это произойдёт. Влетаю в его грудь, врезаюсь плечом, теряю равновесие – но не совсем. Он держит. Как всегда.
– Ты серьёзно, Анна? Прошло ровно полторы минуты с момента, как ты вошла. Новый рекорд, – голос звучит с той самой иронией, которую может себе позволить человек, знающий меня слишком хорошо. Тот, кто видел, как я падаю с велосипеда, однажды клянусь выйти замуж за Шерлока Холмса и срываюсь в слёзы из-за смерти уличного кота.
Поднимаю голову и встречаю его взгляд – голубые глаза, спокойные, внимательные, с тем лёгким прищуром, в котором всегда сквозит смесь заботы и бесконечного терпения. Виктор. Ну конечно, кто же ещё.
Светловолосый, ухоженный до безупречности – как будто вышел прямо со страницы журнала. Его белоснежная рубашка выглажена, пиджак кремового цвета сидит на нём как влитой, на лацкане – небесно-голубой платок. И даже несмотря на всё старание выглядеть идеально – на левом рукаве я замечаю прилипшие светлые волоски. Шерсть. Шерсть Мартина. Его пса. Лабрадора с тяжёлым взглядом и привычкой занимать половину дивана в офисе. Упрямый, как Виктор, и такой же преданный.
Я отстраняюсь, сжав губы. Сердце колотится, а щёки краснеют. Надеюсь, не так ярко, как моё платье.
Держись, Анна. Даже если ты только что чуть не впечаталась в пол, делай вид, что так и было задумано.
– Ну что, миссия «Остаться незамеченными» провалена на первых трёх шагах, – замечает Виктор.
Я выдыхаю сквозь сжатые зубы.
– Может, ты начнёшь носить меня на руках, чтобы всё шло по плану?
– Подумай, как это отразится на наших расследованиях, – Виктор улыбается, чуть тронув пальцами мою руку. – Хотя, зная тебя, в итоге ты всё равно рухнешь и с моих рук.
Вот это уже классика. Он – вечный спасатель. Я – вечный магнит для нелепостей. И так лет двадцать. Мы с детства – как нитка с иголкой. Он всегда ловит, я – всегда падаю. Или лезу, куда не надо. Или спорю с кем не надо. Или…
