Разнообразием закусок и выпивки стол не отличался, но того, что на нем имелось, для двух сидящих за ним мужчин было вполне довольно. Имелось же на нем следующее: разломанная на щедрые куски курица-гриль, черный хлеб, соленые помидоры, молодая вареная картошка, аджика, крупный пучок черемши и початая литровая бутылка водки «Русский стандарт».
Веранда садового домика, на которой выпивали и закусывали мужчины, выходила своей длинной стороной на сад-огород. Короткая же сторона граничила с забором-штакетником, за которым тянулся голый, поросший редкой травой пустырь.
Сразу за пустырем начиналось городское кладбище, и отсюда, с веранды, при желании можно было разглядеть могильные кресты и фигурки людей, пришедших навестить дорогой им прах.
– Как тебе соседство, кстати? – спросил Жора Игнатенко, разливая по рюмкам водку и одновременно кивая в сторону погоста.
Его сотрапезник и владелец дачного участка, писатель Юрий Десятник взял наполненную рюмку и подмигнул старому товарищу:
– А что – соседство? Нормально. Я их не трогаю, ну и они меня тоже… не трогают. Так и живем.
– За это и выпьем, – предложил Жора.
Вкусно закусив, писатель достал из пачки сигарету, прикурил от спички и со вздохом откинулся на спинку стула.
– Хорошо сидим, – сказал Жора.
– Хорошо, – подтвердил Юра и снова вздохнул.
– Чего вздыхаешь, сочинитель? – проницательно глянул на друга Игнатенко. – Солнышко, лето, суббота, водочка. Закуска опять же. Мало тебе? Девчонкам можно позвонить.
– Э, не в девчонках счастье…
– Вот чудак, – с интонациями Карлсона, который живет на крыше, сказал Жора. – А в чем же еще?
– Не в чем, а когда, – назидательно поправил его Десятник. – Когда писатель счастлив?
– Когда гонорары часто и много, – предположил Жора.
– Ну гонорары, конечно, тоже… того… не помешают. Но не это главное. Главное, когда работа идет. Тогда точно знаешь, что и гонорары будут, и любовь читателя, и самоуважение, и все остальное.
– Кто б сомневался. А у тебя что, не идет?
– Да не то чтобы совсем не шла, но, понимаешь, возникла одна трудность. Три дня уже бьюсь, зараза, и ничего не выходит.
– Что за трудность?
– Да вроде бы мелочь, ерунда. А из-за нее книга стоит.
– Тьфу, черт! Что ты ходишь вокруг да около? Я. конечно, не писатель, но что касается преодоления разного рода трудностей, кому хочешь сто очков вперед дам. Давай еще по одной, и рассказывай.
Они выпили, и хозяин дачи поведал другу Жоре о своем творческом затыке. Как оказалось, новая книга встала из-за того, что писатель Юрий Десятник никак не мог найти для своих героев имена и фамилии.
