Глава I
Вечер перед рассветом
Османская империя. Босфор. Бухта Стения.
Крейсер «Yavus Sultan Selim».
18 августа 1917 года
Стрекоза неподвижно сидела на перилах мостика. Возможно, она была единственным существом на корабле, которое сохраняло спокойствие, потому как даже крысы в трюме явно засобирались на берег, спеша покинуть обреченный крейсер.
– Что скажешь, Рихард?
– Георг, вопрос твой сугубо риторический, и ты это знаешь. Измена болгар фактически похоронила Османскую империю, и нас вместе с ней заодно. Угля нет и не предвидится. Наши крейсеры в настоящее время это лишь неподвижная артиллерийская позиция, ничем не отличающаяся от береговых батарей. Дней через пять мы получим финальное сражение у стенки. А может, и меньше у нас времени осталось. Можно было бы надеяться на то, что нашему славному адмиралу удастся где-то раздобыть угля, но верится в это весьма слабо.
– Согласен. Тем более что без угля стоит весь флот и даже железные дороги. Да и фронт против русско-болгарских войск выглядит весьма безнадежным.
– Весьма? Да ты, право, оптимист! Соотношение сил один к шести, притом что «один» – это турецкие силы, прости меня господи за такое громкое слово! Нет уж, уволь, в сказки я не верю. Русские их били всегда. И они это знают.
– Русские или османы?
– И те, и другие. В этом и проблема. В этом-то и проблема, Георг. После измены Болгарии турки, которые до этого ну хоть как-то были готовы сражаться, вдруг и решительно утратили всякую волю и даже интерес к победе.
– Увы, да. Мои офицеры сегодня вернулись из увольнительных в Константинополь. Город охвачен паникой. Уже многие уезжают. Пожары стали обычным явлением. Никому и дела нет. А русские еще и все время разбрасывают с аэропланов листовки, мол, готовьтесь, за резню армян и прочих пришло время отвечать. В общем, молитесь или бегите. И в каждый прилет с гидроплана сбрасывается одна-единственная бомба на город. Ну, вроде визитной карточки, подтверждающей серьезность сказанного. Так что представь, что там сейчас творится на улицах и в головах. Слухи ходят самые дикие, а количество погибших от этих бомбардировок уже исчисляется якобы тысячами.
– Да уж, могу себе представить. Есть, по-твоему, надежда, что хотя бы в верхах у них еще не все поддались панике?
– Ты-то сам веришь в это?
– Нет, не верю, Георг. Не верю. После идиотского решения Энвер-паши в это верится с большим трудом.
– Увы, друг мой Рихард. Увы.