Англия, Сомерсет, 11 июня 1932 года
Викарий подошел к окну. Солнце садилось за кромку леса, в воздухе носились стрижи, стоял прекрасный летний вечер. На лужайке перед домом сидела маленькая Элис, сосредоточенно откручивая кукле голову. Но викарий этого не замечал, невидящим взглядом смотрел он в окно, а перед его мысленным взором стояла узенькая средневековая парижская улочка и маленький мальчик, растерянно озирающийся по сторонам. Мысли метались в голове: «Возможно ли это? Может ли рассказ Голда быть правдой? Что это – выдумка, воспаленное воображение умирающего или…»
За спиной скрипнула кровать, раздался слабый голос доктора Голда:
– Джон?
Викарий медленно повернулся:
– Да, Майкл?
– Вы, должно быть, презираете меня? Я забрал столько жизней ради того, чтобы сохранить свою…
Священник с болью посмотрел на лежащего человека. Даже сейчас от его грузного тела исходили мощь и сила. Они были друзьями почти полвека… «Нет, всего лишь двадцать лет… Кто бы мог подумать!» И вот теперь Майкл Голд умирает, а у викария не находится для друга ни единого слова утешения. «Да что со мной, в самом деле? Я священник, мне следует успокоить умирающего, взять за руку, отпустить грехи. За руку?! Нет, только не это! Выходит, я все-таки верю ему?»
– Клянусь вам, Джон, клянусь, на этот раз я действительно твердо решил умереть. Бремя вины и пороков не позволяет мне жить дальше. Я никого больше не погублю!
Безумие какое-то! А ведь всего несколько дней назад все было так обыденно, так буднично…
Несколькими днями ранее посыльный принес викарию записку – его давно болевшему другу, доктору Майклу Голду, стало хуже, и он просит дорогого Джона немедленно прийти для разговора чрезвычайной важности.
Священник тотчас отправился к доктору. Четверть часа спустя он уже подходил к огромному мрачному дому, выстроенному дедом его друга. В саду перед домом ему встретилась молодая племянница Голда, миссис Роуз Делмор, с очаровательной белокурой малышкой Элис на руках.
– Дорогой викарий, проходите, пожалуйста. Дядюшка так ждет вас!
– Как он, мисс Роуз? Ему хуже?
– Боюсь, что да. Ох, похоже, не вовремя мы приехали погостить.
– Что вы, голубушка, Майкл так любит и вас, и вашу дочурку. Как дела, Элис, дорогая?
Малышка застенчиво спрятала личико в кружевном воротнике матери. Викарий ласково погладил ее кудрявую головку, поклонился Роуз и заспешил к дому.
Дворецкий Уоткинс проводил гостя в спальню Голда. Тот действительно ждал друга с большим нетерпением.
– Джон, наконец-то! – воскликнул он, приподнимаясь на кровати. – Возьмите вон то кресло и садитесь поближе. Мне нужно многое вам рассказать. Это долгий разговор, и я хотел бы покончить с ним, пока у меня еще остались силы.
