Ветер, туман и снег,
Мы – одни в этом доме,
Не бойся стука в окно – это ко мне,
Это северный ветер, мы у него в ладонях.
Борис Гребенщиков, текст песни «Аделаида» из альбома «Равноденствие»
Старый морщинистый абитарамус с побуревшей, отшелушивающейся кожей на боках на склоне лет начал записывать необыкновенные дела, какие с ним приключились в течение его беспокойной, полной риска жизни.
Их он назвал хрониками абитарамуса.
Усевшись в кресле, несмотря на то, что оно для него было высокое – задние лапы не доставали до пола (но это ему даже нравилось: он, когда бывал в хорошем настроении, шевелил пальцами от удовольствия), поплотнее запахнул полы старого, лоснящегося на локтях халата, по привычке обвил хвостом переднюю ножку стула, подлил керосина (новую керосинку, как и чернильницу, привёз его друг шаман, старая проржавела). Взял лист бумаги, обмакнул утиное перо в зелёную, под изумруд, стеклянную чернильницу и начал записывать…
«Эта история, в которой я принимал самое непосредственное участие и в которой сыграл ключевую роль, произошла в одном маленьком человеческом королевстве…»
Жила на свете принцесса. В некотором царстве, в некотором королевстве: у неё оно было собственное. Не очень, правда, большое, никто не измерял его квадратный километраж. Приезжала один раз комиссия из какого-то солидного географического общества – измерить и внести в соответствующий реестр всех существующих стран, в администрации королевского дворца им дали добро, пожалуйста, господа учёные, всё к вашим услугам. Господа учёные-географы поели на королевской кухне, попили хорошего красного вина; хорошо поели и попили – почти неделю, а в перерывах куда-то ездили, измеряли вдоль и поперёк дальномером и триангулятором, да так и уехали в своё географическое общество: то ли потеряли бумаги с записями по дороге, то ли вообще этих записей и не было, короче – запутанная история. Но один мой приятель – ему сказал его троюродный брат, что да, есть такое королевство, он там был в позапрошлом году, Леминтария называется. По размерам не больше чем Люксембург, даже меньше, однако покрупнее, чем княжество Монако…
Леминтария – город-государство с прилегающими окрестностями. Около триста тысяч человек там проживает. На евроазиатской части суши оно там сбоку притулилось между горами, где Тянь, а слева Шань, а справа Кань: с трёх сторон его окружают высокие скалистые горные гряды, а с четвёртой океан. Очень удобное местоположение у этого королевства. Зима мягкая, как в Бельгии, летом тоже особого зноя, как в Азии или на Ближнем Востоке, не наблюдается. С океана как по заказу постоянно дует ровный мягкий тёплый пассат, создающий благоприятный, почти парниковый климат, а когда он перестаёт дуть к середине осени, в течение месяца-полутора местность без напряга плавно погружается в зиму, которая, кстати, тоже мягкая такая, температура ниже пяти-семи градусов Цельсия там не опускается даже в середине января, но с обильным выпадением снега. И лето тоже замечательное, ещё мягче, чем зима. Температура выше двадцати восьми – тридцати градусов не поднимается (пассаты чётко выполняют поставленную конкретно для этого королевства небесной канцелярией задачу), зноя и жёсткого запредельного температурного насилия, когда на термометре под сорок и выше, как в других странах бывает летом, – в этом королевстве никогда не наблюдалось, даже старожилы не помнят, и в наше время при повсеместном изменении экологии она в этом королевстве почти не изменилась. Сельские жители никогда не жаловались, чтобы летом была засуха и неурожай. На протяжении многих сотен лет, что существует королевство, все культурные растения, от пшеницы до кукурузы, каждый год вызревали и давали отличный урожай. Селяне радовались, не успевали комбайны и другие сельскохозяйственные машины налаживать; главное, чтобы королевский агроном запчастями снабжал вовремя и в полной мере. И никогда к ним не прилетала эта зараза саранча, как она делает нашествия в других странах, опустошает целые районы, сжирает культурные злаки; фермеры и колхозники потом плачут: «Опять всё сожрала, сволочь ненасытная, никакие химические яды её не пугают!»
