Ночь обволакивала, вздымалась темнеющей завесой. Тучи расползлись, открыли луну темного, насыщенного цвета крови.
Дымка, багровеющая, густела с каждым шагом, наливалась тяжестью, распухала, забивалась за воротники. Вызывала дрожь озноба. Послушная ветру, ледяной пылью била в лица идущим, но люди только пригибались ниже, пряча глаза, упорно продолжая шагать к чернеющему впереди разрезу; вперед, туда, где среди острых зубцов скал узкая трещина криво ломала бурый монолит, край ее забирался куда-то высоко, невидимый; по слухам, рассекал небо.
Ветер, свистящий меж валунов, рвал заросли высохших кустарников, взметал клубы снега и исчезал, едва долетал до раскола. До хода по высохшему руслу реки, ведущему путников между разбитыми камнями и провалами вглубь неизвестно чего. Те, кто был неосторожен, из-под земли не возвращались, чтобы рассказать, насколько глубоки те пропасти.
Путь на другую сторону был недолог, узок и тесен. Мало кто ходил на территорию мертвых – тех, кто принесен был в жертву хранителям тех земель.
– Говорят… – дрожащий голос одного из людей отразился от стен, усилился, заметался в камнях. Мужчина сглотнул, уставившись себе под ноги, и дошептал: – … что они служат там. Хранителям. Лиггены.
– Тихо.
Голос второго лишь нагнал страху, пять человек сбились плотнее и крепче сжали в кулаках веревки, удерживающие девушку, идущую в центре. В отличие от своих издерганных пленителей она шла молча, опустив голову. Светлые волосы закрывали лицо, связанные руки сминали ткань юбки. Лишь изредка она бросала взгляд на людей и снова замыкалась в себе.
– Тихая слишком, – вновь один из мужчин нарушил тишину и в который раз получил приказ умолкнуть.
– Долина Сидэ не любит шум. И шумных.
Они вышли из мрака в пламенеющую ночь. В край сплошных развалин поселений, когда-то процветающих, сейчас брошенных. В обломанный мир камней и замерших, давно погибших деревьев. Владения, хранимые нелюдьми, требующими подношений.
– Слухи ходят…
Угрюмо сдвинувший черные брови мужчина схватил разговорчивого за ворот и дернул на себя. Почти столкнулся с ним лбом.
– Слухи ходят, – прошипел, – что хозяева здешние могут принять и кровь болтунов!
Мужчина посерел и прижал рукой рот. Торопливо огляделся, ожидая увидеть упомянутых хозяев. И перетрусился, представив, сколько немигающих глаз кроется в тенях.
На первый взгляд земли были мертвы. Пусты. Тихи. Ни шороха, ни дуновения ветра, ни дыхания. Густая тишина крала любые намеки на жизнь. Яркая луна выкрасила широкую площадку, от которой в две стороны расходились пути вверх, к пещере, куда никто из живых и не мыслил ступить. Вокруг землю затемнили отражения искалеченных деревьев, жавшихся друг к другу обломков скал.
