ЧАСТЬ
I
«Отстаивайте ж Севастополь!»
ГЛАВА I
Разговор шёл о политике, Батя, как бы про себя, рассуждал о судьбе некогда единой страны. Ермоленко, лёжа на диване, безучастно смотрел в потолок – слов не требовалось, всё и так было ясно. Мне, как самому младшему, приходилось изредка кивать головой, обозначая что всё сказанное принято к сведению.
Именно сейчас ни мне, ни майору не хотелось говорить о политике. Мы ещё не пришли в себя после двух торжеств подряд.
…Невеста Ермоленко – Антуанетта затребовала свадьбу по высшему разряду. Честно говоря, смысла в такой гулянке я не видел и подозревал, что дело было, скорее, в природной вредности, но влюбленный жених так торопился окрутить её, что был готов на всё что угодно, лишь бы нареченная не спохватилась и ничего не отменила.
Наше бракосочетание с Катериной после этого феерического шоу походило на свадьбу бедных родственников, но мы всё равно были довольны, хотя всё прошло не совсем так как мы хотели.
Когда отгремела музыка Ермоленковской свадьбы, мы решили обойтись малой кровью: купаться в шампанском не собирались, лепестки лотоса и изысканные ароматы востока нас не интересовали. Поэтому на следующий день после первой свадьбы заявившись к Бате и потребовали просто нас зарегистрировать.
Не выспавшийся и злой как чёрт полковник весьма ласково обложил нас, но, тем не менее, сделал официальную запись в регистрационной книге и шлёпнул печать на красивую бумажку, свидетельствующую, что с этого счастливого часа мы муж и жена. Спрятав свидетельство и поблагодарив полковника, мы попытались улизнуть.
– Куда это вы намылились? – поинтересовался Батя, пряча книгу.
Мы переглянулись, поняли что смыться тишком не удастся и, вернувшись к столу, объяснили, что собрались съездить в Ялту в честь такого события.
– Отмазаться хотите, – подытожил полковник, – не выйдет! С вас причитается!
– Да мы, собственно говоря, непротив, – попытался открутиться я, – просто три дня подряд… Мы думали всем надоело, вот из Ялты приедем…, – я покосился на Катьку, но она и не думала мне помогать, а с обреченным видом смотрела на дверь.
Дверь распахнулась и в комнату ввалился майор.
Увидев нас, Ермоленко слегка запнулся и буркнул:
– О! И вы тут. А я как раз по вашу душу. Давайте решать, когда с вами плясать будем.
Батя ехидно ухмыльнулся, и майор понял, что опоздал. Он озадаченно хмыкнул, но по его лицу не было похоже, что сильно рассердился. За спиной Ермоленко дверь открылась второй раз, и в неё неслышно просочился дядя Юра. По его кислой физиономии было видно, что он уже всё знает и, в отличие от майора, расстроен нашей прытью и скрытностью. Потом лицо его разгладилось, и он переглянулся с учителем.
