Маркус Рей проснулся от собственного крика.
Снова тот же сон – мостик корабля «Гермес» наполняется ледяным вакуумом, лица членов экипажа искажаются в беззвучных криках, а орбита Нептуна мерцает ужасающей синевой за разбитыми иллюминаторами. Пот заливал его лицо, футболка прилипла к телу. Имплант в правой ноге пульсировал фантомной болью, хотя врачи уверяли, что такого не может быть.
– Свет, двадцать процентов, – хрипло скомандовал Маркус, и потолочные панели обсерватории засветились тусклым синеватым светом.
Часы на прикроватной тумбочке показывали 3:17 утра. Выругавшись, он достал из ящика блистер с таблетками, привычным движением выдавил две и проглотил без воды. Терсин – мощный опиоидный анальгетик, запрещённый для гражданского использования, но военные медики закрывали глаза на его «особые потребности». В конце концов, Маркус был героем, просто… сломанным героем.
Он поднялся с постели, стараясь не обращать внимания на протест кибернетической ноги, и похромал к панорамному окну. За стеклом раскинулась арктическая ночь – бескрайнее белое поле, окружающее Обсерваторию Денали, единственное место, где он чувствовал себя в относительной безопасности от людей и их сочувственных взглядов.
Маркус включил кофеварку. Раз уж сон снова предал его, можно было заняться работой. За последние пять лет он установил собственный режим – когда кошмары становились невыносимыми, он погружался в данные. Бесконечные потоки информации с глубококосмических телескопов, гравитационных детекторов, радиоприёмников – всё, что могло отвлечь его разум от воспоминаний.
Обсерватория была его последним пристанищем. После скандала, связанного с катастрофой на орбите Нептуна, Космическое Агентство вежливо указало ему на дверь, выделив приличную пенсию и снабдив его медалями, которые он давно сложил в коробку и забросил на дальнюю полку. Но полностью отрезать его от данных не решились – всё-таки он был Маркусом Реем, одним из величайших пилотов в истории дальнекосмических экспедиций. Поэтому официально он числился «научным консультантом», имевшим удалённый доступ к глобальной сети GAIA.
Кофе был горячим и горьким – именно таким, как он любил. Маркус сделал большой глоток и активировал нейроинтерфейс. Маленький имплант у основания черепа ожил, и перед глазами развернулись полупрозрачные экраны виртуального интерфейса.
– Какие новости, Кассандра? – спросил он искусственный интеллект обсерватории.
– Доброе утро, коммандер Рей, – нейтральный женский голос отозвался из динамиков. – Ваш сон был прерван через два часа сорок три минуты после начала. Рекомендую обратиться к терапевту для корректировки…
